Делирий. Василий Головачев

вспомнил детали, изученные им дома.

      Остров был открыт в тысяча девятьсот тридцать пятом году экспедицией на ледоколе «Садко» и назван в честь великого мореплавателя и флотоводца Фёдора Фёдоровича Ушакова. На острове также располагалась полярная станция «Садко», работавшая с пятьдесят четвёртого года до середины восьмидесятых и вновь открытая в две тысячи четырнадцатом.

      Вертолёт приземлился в сотне метров от двух ярко-жёлтых домиков станции, подняв снежную метель. Ни корабля, ни другого летающего судна в окрестностях острова не было видно, и Афанасий с угрюмой неуверенностью подумал, что как бы не пришлось и дальше, до платформы, лететь на «Ми-8», ресурс которого давно опустился к нулю. Если не ниже.

      Группу не ждали.

      Когда пассажиры вертолёта вылезли из его чрева, ёжась от пронизывающего ветра, к ним подошли двое полярников в одинаковых северных костюмах с откинутыми капюшонами. Один был сед и стар, с коричневым задубевшим лицом, второй юн и безус, хотя тёмный северный загар тронул и его лицо.

      – Какими судьбами? – подал руку первым старик. – Фёдор Кузьмич, начальник станции. Это Жека.

      Юноша с раскрасневшимися под ветром щеками стеснительно кивнул.

      – Нас должны были забрать с… э-э… – проговорил Афанасий.

      – С «хоботка на линзе»? – прищурился Фёдор Кузьмич.

      – Как?

      Начальник станции посмотрел на хохотнувшего спутника.

      – Вы летите на платформу, не так ли? Мы называем её «хоботком на линзе». Вышку ставили на нефтяной линзе, там глубина океана самая маленькая, нет километра.

      – Занятное название. У вас нет, случайно, связи с… э-э, «хоботком»?

      – Почему нет, есть, постоянно новостями делимся. К нам они частенько прилетают, забирают людей, которые добираются с материка, как и вы. Пойдёмте в дом, поговорим. Мы уже легли, распорядок дня у нас как на суше: отбой в одиннадцать, подъём в восемь утра (Жека хмыкнул, Фёдор Кузьмич посмотрел на него строго), если только молодёжь не балуется Интернетом. Cвязь с берегом у нас постоянная, через спутник.

      Экстрасенсы гурьбой двинулись к домикам станции, возле которых стояла решетчатая вышка непонятного назначения, дизель, вездеход на огромных шаровидных колёсах и огороженные цистерны.

      В самом большом домике, сделанном по финским проектам, где собственно жили и работали обитатели станции (один из них, как выяснилось, спал) и где стояла аппаратура для контроля территории острова, было тепло.

      Фёдор Кузьмич включил комплекс связи (вышка оказалась антенной и она же могла играть роль маяка при надобности), быстро вызвонил какого-то Сергеича:

      – Тут прилетели с Большой земли, говорят, их должны забрать ваши ребята.

      – Семь человек, – отозвался Сергеич. – Старший – Вьюгин.

      Фёдор Кузьмич посмотрел на Афанасия. Тот показал ему своё удостоверение.

      – Полковник, надо же! – уважительно протянул начальник станции. – У нас таких гостей отродясь не было.

      – Генералы прилетали на Шмидта, – вставил слово