Небо на двоих. Ирина Мельникова

делать нечего – надо было возвращаться. Мне хотелось заплакать от голода, от бессилия, от собственной непроходимой тупости. Но кому нужны мои слезы? Устроить представление на потеху людям, которым есть куда и к кому ехать? Я же чувствовала себя безродной дворняжкой на обочине дороги. Случись что, никто куска не бросит…

      Я плелась к границе и предавалась печальным размышлениям, отчего жалела себя все больше и больше.

      – Куда прешь? Глаза разуй! – Родной московский говор мгновенно привел меня в чувство. Оказывается, я чуть не налетела на двух велосипедистов, вернее, на их дорогущие велосипеды. Сами же велосипедисты снимали рюкзаки, притороченные на крыше старенькой «Нивы».

      – Простите, – отпрянула я в сторону.

      Саквояж свалился в пыль. Я кое-как его отряхнула и вновь приспособила поверх сумки. И тут обнаружила, что потеряла колесико. Я потянула сумку за ручку, она безобразно завалилась, снова сбросив с себя саквояж. Хлюпая носом, я присела на корточки, и стала разглядывать дно сумки. Надо же, все одно к одному! Сглазили меня, что ли?

      – Что случилось? Помочь?

      Сверху вниз на меня смотрел высокий седоусый и седовласый мужчина с большим носом.

      – Колесико отлетело, – сообщила я упавшим голосом. – Не знаю теперь, как сумку везти.

      Седовласый схватил сумку за ручки.

      – Куда нести? К автобусу?

      – Нет, – вздохнула я, – к границе. Вернусь в Адлер. Туда, куда мне нужно, автобусы не идут.

      – Так нельзя, – покачал головой седовласый. – Только приехала и сразу назад. Автобус не идет, так у нас такси есть. Сейчас еще не сезон, недорого возьмут. Мамой клянусь!

      – Не получится. Мне сказали, там мост ночью сорвало. Не пройти, не проехать… Только на вертолете.

      – Постой! – он резко остановился. – Ты куда едешь?

      – Ехала, – скривилась я. – В Члоу.

      – В Члоу? Обара! – Незнакомец хлопнул себя по лбу и поставил сумку в пыль. – Так это тебя позавчера Вадик встречал? Ты Оля?

      – О-оля, – поперхнулась я от неожиданности. – Откуда вы…

      – Давид… – Мужчина протянул мне широкую, с загрубевшей кожей ладонь. – Я его туристов только что привез. Хотел уже возвращаться.

      Я с недоверием посмотрела на его видавшую виды машину.

      – Мне сказали, автобусы туда не ходят.

      – Так то автобусы не ходят, – не спрашивая моего согласия, Давид снова подхватил сумку и направился к «Ниве», – а моя косуля где угодно пройдет. Поехали, что ли? – спросил он, заметив, что я нерешительно топчусь на месте.

      – Странно как-то, – промямлила я, потому что не слишком верила в счастливые совпадения. – Очень уж вовремя вы здесь оказались!

      – Чего боишься, а? – Седовласый затолкал сумку на заднее сиденье и воздел руки к небу. – Бога благодари, что Давид на час опоздал. Колесо спустило, менять пришлось. А так куда бы ты делась? Назад в Москву? Вадик вернулся сердитый, переживал, что ты не приехала. Сестре звонил, только не дозвонился. Помехи большие в горах