Русская история. Сергей Федорович Платонов

и много было сделано предшественниками Ивана и ему было легче работать, тем не менее он велик потому, что завершил старые задачи и умел поставить новые вопросы, – именно Иван III поставил решительно вековой вопрос об отношениях Литвы и Москвы.

      Василий III походил на своего отца и продолжал его политику – внешнюю, и внутреннюю. Он уничтожил самостоятельность Пскова, последних удельных княжеств, Рязанского и Северских, и после упорных войн с Литвою отнял у нее Смоленск в 1514 году. Отношения его к Крыму и Казани были постоянно враждебны, он и в этом случае не отступил от политики Ивана и старался иметь влияние на дела Казани и Крыма. Во внутренних делах Василий отличался властолюбием и суровостью. Он с братьями обращался строго, показывал над ними свою власть и в частных делах – так, например, брату Андрею долго не позволял жениться. С боярами он обращался надменно и не любил, если ему противоречили в Думе. Известно, например, что боярин Берсень-Беклемишев был выгнан им из заседания только за то, что осмелился выразить возражение. Бояре жаловались, что он все дела решал «сам третей у постели», и что советниками его являются дьяки.

      Рассматривая явления эпохи Ивана III и Василия III, замечаем, что в их княжение совершилось действительное объединение великорусской народности и московский князь получил значение национального государя; благодаря этому изменился характер внешней политики и внутреннее значение и положение великого князя, ныне государя.

      Внешняя политика при первых московских князьях ограничивалась сношениями с татарами и отношениями к соседним уделам, причем преследовались удельные интересы московского князя. Во время Ивана III и Василия III позорная дань татарам кончилась, и последние самостоятельные княжества, еще оставшиеся в Северной Руси, окончательно подчинились Москве. Вместе с тем изменился и характер внешней политики, которая становится политикой государственной, преследует интерес не удела, а народности. Московскому государству приходится иметь дело уже не с единоверными и единоплеменными удельными князьями, а с иноземными и иноверными государствами – с Литвой, Польшей, германским императором, завязываются с ними дипломатические сношения, и начинаются с этого времени путешествия иностранцев в Москву, не заезжавших прежде в Россию дальше Новгорода.

      Зная, что в Литве находятся многие русские области, московские князья усваивают мысль, что это их древние вотчины, и продолжают дело объединения уже на литовской земле (а не только на великорусской). Такой взгляд московских князей выразился в ответе Ивана III литовскому послу на жалобу последнего, что московский государь захватил чужие вотчины, не имея на них никакого права: «Короли Владислав и Александр хотят против нас за свою вотчину стоять; но что называют короли своею вотчиною? Не те ли города и волости, с которыми князья русские и бояре приехали к нам служить и которые наши люди взяли у Литвы? Папе, надеемся, хорошо известно, что короли Владислав и Александр отчичи