Процесс исключения (сборник). Лидия Чуковская

Она увидела молодого тучного человека с белым опухшим лицом и маленькими сонными глазками. – Я хотела бы узнать, – начала Софья Петровна, согнувшись, чтобы получше видеть лицо человека за окошечком, – здесь ли мой сын? Дело в том, что он арестован по ошибке…

      – Фамилия? – перебил ее человек.

      – Липатов. Его арестовали по ошибке, и вот уже несколько дней я не знаю…

      – Помолчите, гражданка, – сказал ей человек, наклоняясь над ящиком с карточками. – Липатов или Лепатов?

      – Липатов. Я хотела бы сегодня же повидаться с прокурором или к кому вам будет угодно меня направить…

      – Буквы?

      Софья Петровна не поняла.

      – Звать-то его как?

      – Ах, инициалы? Эн, эф.

      – Нэ или мэ?

      – Эн, Николай.

      – Липатов, Николай Федорович, – сказал человек, вынимая из ящика карточку. – Здесь.

      – Я хотела бы узнать…

      – Справок мы не даем. Прекратите разговоры, гражданка. Следующий!

      Софья Петровна поспешно протянула в окошечко тридцать рублей.

      – Ему не разрешо́но, – сказал человек, отстраняя бумажку. – Следующий! Проходите, гражданка, не мешайте работать.

      – Уходите! – шептали Софье Петровне сзади. – А то он окошко захлопнет.

      Софья Петровна добралась до дома в шестом часу. У себя она застала Алика и Наташу. Она опустилась на стул и несколько минут не в силах была снять с себя боты и пальто. Алик и Наташа смотрели на нее вопросительно. Она сообщила, что Коля здесь, в тюрьме, на Шпалерной, и никак не могла объяснить им, почему она не узнала, по какому делу он арестован и когда можно будет получить с ним свидание.

      10

      Софья Петровна взяла в издательстве двухнедельный отпуск за свой счет. Пока Коля сидит в тюрьме, разве может она думать о каких-то бумагах, об Эрне Семеновне! Да и не поспеешь служить: с утра до ночи и с ночи до утра надо стоять в очередях. Она подала заявление хромому парторгу: после ареста Захарова он был назначен временно исполняющим обязанности директора. Он сидел в том же кабинете, где раньше сидел Захаров, за тем же большим столом с телефонами; носил он уже не косоворотку, а серенький костюмчик из Ленинградодежды, галстучек, воротничок – и все-таки казался невзрачным. Софья Петровна сказала, что отпуск ей нужен по домашним обстоятельствам. Не глядя на нее, Тимофеев долго писал резолюцию красными чернилами. Он сказал Софье Петровне, что замещать ее на этот раз будет Эрна Семеновна, и приказал сдать ей дела. – А почему не Фроленко? – удивилась Софья Петровна. – Ведь Эрна Семеновна малограмотна и пишет с ошибками… – Товарищ Тимофеев ничего не ответил и встал. Ах, не все ли равно! Софья Петровна вышла из кабинета. Она торопилась в очередь.

      Дни и ночи ее проходили теперь не дома и не на службе, а в каком-то новом мире – в очереди. Она стояла на набережной Невы, или на Чайковской – там скамейки, можно присесть, или в огромном зале Большого Дома, или на лестнице в прокуратуре. Уходила домой