Русская пятерка. Кит Гейв

середине июля 1989 года, примерно через месяц после ежегодного драфта новичков НХЛ, когда большинство имевших к ней отношение людей наслаждались межсезоньем, мне неожиданно позвонили. Джим Лайтс приглашал на обед. «Странное время для звонка», – подумал я.

      Лайтс – исполнительный вице-президент «Детройт Ред Уингз», зять Майка и Мэриан Илич. С ним у меня были хорошие рабочие отношения. Но звонил Джим обычно лишь тогда, когда был недоволен моими статьями. Он ругался, я слушал, каждый оставался при своем мнении. На этом все и заканчивалось. Но в тот момент я был в отпуске и уже две недели ничего не публиковал. Тем не менее я понял, что просто так Джим Лайтс на встречу звать не будет.

      На следующий день мы сидели за столиком в кафе «Элвуд», которое располагалось напротив театра «Фокс». Иличи в свое время купили этот театр и придали ему блеск, а Лайтс лично руководил процессом. При них это заведение стало настоящей конфеткой, с него началось восстановление потрепанного центра Детройта.

      Мы заказали суп и сэндвичи, и Лайтс начал вводить меня в курс дела.

      – Сразу оговорюсь: если тебе что-то не понравится, я остановлюсь, и мы больше не будем об этом, – уточнил он.

      Я поднял брови.

      Джим продолжил после небольшой паузы. Ему было за тридцать, он работал адвокатом, любил улыбаться и рано начал лысеть. Говорил он быстро, но при этом осторожно подбирал слова. Никогда не скрывал эмоций, но всегда контролировал ход беседы. Его было легко рассмешить, и смехом он заражал всех вокруг. А если он злился, что мне приходилось видеть нередко, то это было понятно без слов.

      Так вот, на той встрече Лайтс был серьезен, будто хотел сообщить что-то неприятное. Как только нам принесли сэндвичи, он приступил к сути.

      – Мы готовы хорошо тебе заплатить. Предлагаем серьезные деньги, – сказал он. – Можешь не сомневаться в том, что у тебя будет полный эксклюзив на статьи, книги и вообще на что угодно.

      – Погоди, – сказал я, жестами требуя тайм-аут. – Ты о чем?

      – Как ты знаешь, пару недель назад мы задрафтовали несколько советских хоккеистов.

      Я кивнул. Конечно же, я был в курсе. Не одна страница «Детройт Фри Пресс» была посвящена моим репортажам на эту тему. Исторический момент для мирового спорта. Представители двадцати одного клуба НХЛ собрались на ежегодный драфт новичков, чтобы по очереди выбрать игроков из юниорских лиг, колледжей, университетов и Европы. В четвертом из двенадцати раундов «Детройт» забрал центрального нападающего Сергея Федорова – среди советских хоккеистов он получил самый высокий номер на драфте за всю историю. А в одиннадцатом раунде «Ред Уингз» выбрали Владимира Константинова.

      – Нам стало известно, что в августе русские проведут часть предсезонных сборов в Финляндии, – продолжил Лайтс. Он говорил о сборной Советского Союза. – В Хельсинки они сыграют товарищеский матч против одной из лучших местных команд.

      – А я здесь при чем?

      – Я больше не знаю никого, кто говорит по-русски.

      Я в ошеломлении откинулся на спинку кресла