Миллион вялых роз. Наталья Александрова

на мертвеца:

      – Вот он!

      – Господи! – Ольга попятилась и зажала рот руками.

      Потом повернулась ко мне и спросила севшим от волнения голосом:

      – Что ты с ним сделала?

      – Да говорю же тебе – ничего! Когда я пришла, он уже был здесь… и он уже был мертвый!

      – Это же он… это же Каренин! – вскрикнула она в следующую секунду и посмотрела на меня с каким-то новым, незнакомым мне и очень странным выражением.

      Как будто вдруг увидела во мне совершенно другого, незнакомого человека.

      – А я, честно говоря, подумала, что ты насчет него заливаешь! – проговорила она после паузы. – Ты и Каренин… надо же!.. Думала, ты какого-нибудь придурка приведешь лохматого, еще за квартиру переживала, но чтоб такое…

      – Ты была совершенно права, – призналась я чистосердечно.

      Не в таком я была положении, чтобы продолжать свои игры.

      – Что значит – права? – Она взглянула на меня в недоумении, потом не выдержала и отошла от двери ванной, чтобы не видеть мертвеца. – То есть, конечно, права, когда не хотела давать тебе ключи… и как это я так прокололась… Машка, ну как тебя угораздило? Дрались вы, что ли? Что все это значит?

      – То и значит… я насчет него сочинила. Просто мне хотелось отдохнуть в приличных условиях.

      – Сочинила? – Ольга вдруг истерически расхохоталась, даже слезы брызнули у нее из глаз. – Знаешь, сестричка, ты уж сейчас хотя бы не ври! Сочинила! Надо же! А кто же тогда на полу в ванной лежит? Плод твоего воображения?

      – Я сама ничего не понимаю! – продолжала я свое чистосердечное признание. – Ума не приложу, как он здесь оказался!

      Вот ведь что интересно. Иногда бывает, соврешь правдоподобно – и все тебе верят, а когда говоришь чистую правду, вот как я сейчас, – ни фига…

      – И ты будешь говорить, что с ним вообще не знакома? – Сестра наступала на меня, тесня к дверям. – И не возилась с его компьютером? И на машине он тебя не подвозил? И в рестораны не водил?

      На все вопросы я только мотала головой с самым жалким видом. Между делом мы оказались в прихожей, и я под Ольгиным натиском уперлась спиной во входную дверь.

      – Говорю тебе, я в жизни его живьем не видела! – крикнула я. – Нарочно все придумала, чтобы переночевать. А то у моих соседей опять свадьба…

      – Все врешь, как всегда! – с ненавистью прошипела Ольга. – Скажешь, не ты его сюда привела?

      – Я когда пришла, он уже был… – упавшим голосом я твердила свое. – В конце концов, можешь на камере посмотреть…

      Вспомнив про камеру у подъезда, Ольга зарычала словно раненая тигрица.

      – Ни единому слову не верю!

      Но меня сейчас волновало не столько то, верит ли мне моя сестра, сколько то, что же теперь будет. И самое главное – как из всего этого выпутаться. Тут до Ольги дошло, что мы стоим рядом с входной дверью и орем друг на друга, употребляя такие опасные слова, как «тело», «покойник» и «убийство». И что хоть дом населен приличными обеспеченными людьми, у которых нет привычки подслушивать под чужой дверью, все же береженого бог бережет.