Принцесса с дурной репутацией. Надежда Первухина

белесыми ресницами, как у поросенка, несомненно, переживаете за тех, кто хоть чуть-чуть симпатичнее вас.

      – Ах ты тварь! – взвизгнула Цецилия и уже вознамерилась вцепиться в мою прическу, как почуяла острие моего кинжала у своего носа.

      – Барышня Роспа, – я уже прожевала пирожок и была решительно настроена. – На уроках фехтования я – лучшая, а вы двигаетесь, как мешок с овсом. Хотите поединка – будет поединок. А еще раз полезете – заколю, как Исцелитель свят.

      Роспа отскочила, вспотев от страха.

      – Я не устраиваю поединков с чернью! – прошипела она. – Держись от меня подальше, Люция!

      – Того же и вам желаю, – я встала и молниеносно убрала кинжал в ножны, что прятала под форменным фартуком. Не всем пансионеркам разрешали носить оружие. Точнее, его не разрешали носить никому, но некоторым, особо родовитым, присылали семейные клинки. Я к родовитым не относилась, а мой клинок был украден в оружейной лавке городка Пьячетто, куда нас возили на конфирмацию. К причастию вместо меня подошла тихоня Филомена – дважды, за себя и за меня. Да простит ей Исцелитель сей грех, а мне – что я украла такой отличный клинок.

      Однако дело плохо. Роспа донесет про клинок дежурной сестре, а то и аббатисе. Значит, клинок надо спрятать, да так, чтобы его не нашли в нашем дортуаре. Сейчас у нас урок музыки, его, пожалуй, можно прогулять без последствий. Отправлюсь-ка я на незапланированную прогулку.

      Я выскользнула из аудитории, стремительно пронеслась по коридору и спустилась в холл. Там дежурили две сестры, облаченные в черные рясы и сонно крутящие четки. Но какими бы сонными они ни были, на меня они среагируют моментально, как хорошие гончие – на зайца.

      И они среагировали.

      – Дитя, зачем вы спустились в холл? – скрипучим голосом спросила одна.

      – Разве вы не знаете, что во время перемен все пансионерки должны быть в рекреациях второго этажа?

      Пришлось придумывать на ходу:

      – Простите, сестры, – забормотала я, притворяясь девочкой-скромницей. – Мне очень надо в туалет, а на втором этаже все кабинки заняты. У меня живот прихватило.

      – Бедняжка, но ведь на первом этаже туалеты только для менторов… И они запираются на ключ.

      – Пожалуйста, – умиленно проныла я, обхватив живот руками. – Кажется, я отравилась чем-то… Тошнит…

      Сестры на то и монахини, чтобы быть милосердными. Одна из них протянула мне ключ:

      – Ступайте, да поскорее!

      Я бросилась к туалетной комнате для преподавателей.

      Отперев ее, я прежде всего огляделась. Первая неудача – здесь нет окон, значит, вылезти в окно и спрятать кинжал в саду или скриптории не получится. Но преимущество: на две ладони ниже потолка тянутся декоративные мраморные желоба. Возможно, там получится спрятать кинжал. Да только чтобы дотянуться до этого желоба, надо быть выше раза в три или иметь при себе стремянку.

      Я вошла в кабинку. Не в поганую же дыру спускать мой кинжал!

      А