Разлука весной. Мэри Уэстмакотт

с какой стати я привязалась к этой Рэндольф? Не потому же, что Родни…

      Я уверена, в этом ничего нет…

      Совсем ничего…

      Дело просто в том, что Мирна Рэндольф была такой. Крупная, смуглая, смазливая девица, которая, если ей приглянулся мужчина, не стеснялась рассказывать об этом всем и каждому.

      Короче говоря, она буквально вешалась на шею Родни. Не переставая твердила, какой он замечательный. Всегда старалась оказаться с ним в паре в теннисе, а на вечеринках не сводила с него глаз.

      Естественно, Родни это немного льстило. В самом деле, нелепо, если бы ему не доставляло удовольствие внимание девушки на много лет моложе его, к тому же одной из самых красивых в городе.

      Но разве в этой ситуации я не проявила мудрости и такта? – подумала Джоан.

      Она оглянулась на свое поведение с легкой гордостью. Да, она держалась очень хорошо – действительно достойно.

      – Тебя ждет твоя подружка, Родни. Не заставляй ее ждать… Конечно, Мирна Рэндольф… О да, она такая милашка… Но порой выставляет себя в смешном свете.

      – Я не хочу играть в теннис с этой девицей, – ворчал Родни. – Поставь ее в другой сет.

      – Ну, Родни, это невежливо. Ты должен с ней сыграть.

      Это было верной линией поведения – говорить легко, игриво, ясно давая понять, что тут не может быть ничего серьезного…

      И Родни было полезно ворчать и притворяться, что Мирна Рэндольф его раздражает. Перед такой девушкой, пожалуй, редкий мужчина сумел бы устоять. Она была капризна и обращалась со своими поклонниками высокомерно, говоря им грубости, а потом взглядами заманивая их к себе обратно.

      Действительно, думала Джоан (с необычным для нее пылом), мерзкая девица. Она делала все, чтобы разрушить мою семейную жизнь.

      Нет, Родни не виноват. Мужчины ведь так падки на лесть. А Родни к тому времени был женат уже сколько – десять лет?

      Или одиннадцать? Десять лет – это такой срок, который писатели называют критическим в семейной жизни. В этот момент одного из супругов может потянуть на сторону, но, если его пережить, все уляжется и встанет на свои места.

      Они с Родни пережили…

      Нет, она не винила Родни – даже за тот поцелуй, свидетельницей которого невольно стала.

      Поцелуй под омелой!

      Вот что эта девица имела наглость сказать, когда Джоан вошла в кабинет.

      – Мы крестили омелу, госпожа Скюдамор. Надеюсь, вы не возражаете.

      Да, подумала Джоан, но я не потеряла голову и постаралась обратить все в шутку.

      – А ну-ка отпусти моего мужа, Мирна! Пойди и поищи себе молодого человека. – И она со смехом выпроводила Мирну из комнаты.

      Тогда Родни сказал:

      – Извини, Джоан. Она – симпатичная девочка, а сейчас Рождество.

      Он стоял и смотрел на Джоан с виноватой улыбкой, но в его взгляде не замечалось ни особого смущения, ни испуга. Это говорило о том, что далеко дело не зашло.

      И не должно было заходить дальше! Это Джоан решила твердо. И сделала все, чтобы Родни не попадался Мирне на глаза. А на Пасху Мирна обручилась