Жаркое лето – 2010. Андрей Бондаренко

затих…. Тем не менее, усталые волонтёры очень быстро заснули, не обращая на эту странную звуковую какофонию ни малейшего внимания…

      Гарик проснулся первым, сладко зевнул и мысленно удивился: – «Где это я, интересно, нахожусь? И почему вокруг так безысходно темно? Вернее, черным-черно? Ах, да! Наверху же полыхнул верховой пожар, москвичка Екатерина вывихнула ногу, и нам пришлось, спасаясь от огня, спрятаться в древней пещере…. А что такое лежит у меня на груди? Это же Алина голова! У нас с ней, в смысле, с Алевтиной, безумная взаимная любовь…. Так, а что дальше?».

      Он, стараясь не делать резких движений, поднёс кисть левой руки к глазам и пристально всмотрелся в циферблат наручных часов, слегка светящийся всеми оттенками зелёного.

      – Который час? – сонно пробормотала Аля. – И почему ты носишь часы на левой руке?

      – Ты очень наблюдательная девушка.

      – Ага, есть такое дело. И наблюдательная, и девушка. Ты, милый, так и не ответил на мои вопросы…

      – Часы я ношу на левой руке потому, что являюсь правшой, – принялся сбивчиво объяснять Гарик. – То есть, правая рука гораздо чаще находится… м-м-м, в работе. Значит, и вибрация гораздо сильнее, часы, ненароком, могут сломаться…

      – То есть, твой правый кулак – гораздо чаще, чем левый – прилетает в торец всяким разным уродам, гнидам и козлам?

      – Можно и так сказать-объяснить…. А времени сейчас – двадцать пять минут десятого. Утра, естественно…

      – Мы так долго спали? – поднимаясь на ноги, удивилась Аля. – Считаю, что нам надо – как можно быстрее, без промедлений – подниматься на поверхность и идти к Деулино. Наверняка, нас уже хватились. Не дай Бог, ещё посчитают сгоревшими в лесном пожаре и сообщат об этом родителям. А у моего папы полгода назад случился инфаркт, ему нельзя волноваться…. Подъём, соня двухметровая, подъём!

      Тихонько щёлкнула кнопка карманного фонарика, по стенам пещеры беспорядочно забегал шустрый светло-жёлтый луч. Примерно через полторы минуты Аля обеспокоенно спросила:

      – Где же Глеб и Катя? И их рюкзаки пропали куда-то. А чехлы с удочками, спиннингами и подсачником – на месте…

      – Не беспокойся, моя коротко-стриженная нимфа, – зевнув в очередной раз, посоветовал Гарик. – Они, по-видимому, просто уединились. Видишь ли, очень похоже, что любовные отношения Глеба и Екатерины перешли, так сказать, в практическую плоскость. Это мы с тобой, скромница археологическая, тормозим и буксуем…

      – Ничего, ещё догоним и перегоним. Потом, когда вернёмся к благам цивилизации. Подождёшь?

      – Подожду, без вопросов, сколько скажешь…. Ладно, будем умываться, справлять естественные нужды, приводить себя в порядок, завтракать. У нас, ведь, с ужина осталась запеченная рыба?

      – Осталась, ещё и на обед хватит, – заверила Аля, рассеяно водя карманным фонариком из стороны в сторону. – Ну, позвать наших озабоченных практиков?

      – Зови, конечно.

      – Глеб Сергеевич! Екатерина Андреевна! Срочно идите сюда! Срочно!