Инженер. «Крылья» для цесаревича. Андрей Величко

факт, но однозначной связи веса и качества нет. Вот, смотрите.

      Я приклеил к модельке копейку и снова пустил ее в полет. Модель улетела на пару метров дальше. Приклеил еще копейку – и она пролетела всего пять метров.

      – То есть ясно, что для каждой конкретной конструкции есть какая-то оптимальная нагрузка, выше и ниже которой качество падает.

      – Точнее, оптимальная скорость, – заметил Жуковский.

      Дальше мы побеседовали о профилях крыла и способах управления аэропланом в полете. Когда я как об очевидной вещи упомянул, что аэродинамический центр никоим образом не совпадет с геометрическим, Жуковский встрепенулся.

      – Вы можете это доказать?

      – Пожалуйста. Берем этот бумажный прямоугольник. Его центр тяжести совпадает с геометрическим, согласны? А теперь пускаем его в полет. Видите, вертится? Значит, аэродинамическая сила приложена не к центру тяжести, а, судя по направлению вращения, спереди от него.

      – Поразительно, как вы смогли столь далеко продвинуться такими простыми средствами.

      – Для этого потребовались десятилетия опытов, часто неудачных, – я не стал уточнять, что это были не мои опыты, но закончил чистой правдой. – Первую летающую модель я построил, когда мне было десять лет.

      – И еще вот что надо сказать, – продолжил я. – Мы с Георгием Александровичем очень надеемся на дальнейшее сотрудничество с вами. Но – только на условиях соблюдения строжайшей секретности. Применение аэропланов будет в основном военное, а наши потенциальные противники имеют гораздо более развитую промышленность, чем Россия. И широкое распространение научных результатов приведет к тому, что воспользоваться ими они смогут раньше нас. В общем, подумайте.

      Глава 7

      – Внимание! – раздался у меня в мозгу голос Гоши. – Поднимаюсь по лестнице. Получасовая готовность!

      – Есть получасовая. Маша, давай последнюю пробу.

      Стены гаража, задрапированные бархатом и прочими тряпками, озарились мертвенным фиолетовым светом. Яркими пятнами выделялись подсвеченные светодиодами иконы на одной стене и какая-то намалеванная Машей абстрактная хрень на другой. Я покосился на пришпиленную к рукаву шпаргалку. Многоваттные динамики, установленные у входа, гулко ухнули – это, по мнению Гоши с Машей, был звуковой эффект явления Старца. Свечение усилилось.

      – Вы звали меня, и я пришел! – прогудел я.

      По гаражу заметалось эхо реверберации. Маша в углу передвинула несколько тумблеров на своем пульте.

      – Тест кресла.

      Кресло за моей спиной повернулось вправо-влево, откатилось к стене гаража, потом двинулось вперед и подъехало ко мне. Я сел.

      – О чем вы хотели просить меня? – Теперь работали уже динамики кресла.

      – Тест инфразвука! – скомандовала Маша.

      Я нажал локтем клавишу, и мощный сабвуфер, установленный под сиденьем, уперся в пол. По спине побежали мурашки, восемь герц здорово действуют на нервную систему.

      – Все в норме, – Маша