Половинка. Ольга Гусейнова

свете свечей моя молочного оттенка кожа выглядит бледной, особенно на контрасте с черными как смоль прямыми волосами, убранными в косу. Под большими серыми глазами, блестящими от охвативших меня эмоций, опушенными длинными, густыми, черными ресницами, залегли тени. Я невольно сморщила прямой нос и поджала губы, похожие на мамины, в форме сердечка. Очень нежные, мягкие черты лица. Впрочем, как и характер… Был. Жесткой и целеустремленной была кронпринцесса Александра, моя старшая сестра.

      Коротким именем Алекс сестру называла только я, остальным это и в голову не приходило. Ее прочили в королевы Цветаны. А вот меня родные и близкие ласково называли Оли. Просто и коротко. Или Ягодка. Моим уделом были сады королевства, в которые я вдыхала жизнь.

      Девушку с грустным усталым лицом, с уныло опущенными уголками рта вряд ли кто-то теперь назовет Ягодкой. Тяжело думать, что никто и никогда. Тем более из дворян Цветаны никто не выжил, кроме моего кузена. По крайней мере, о себе никто не заявил в течение последних лет. Спаслись большей частью жители окраин. Жаль, люди не сразу поняли, какую угрозу представляют белые, пытались отстоять свои деревни, города, дома. С топорами, вилами, святыми атрибутами наших богов. Что сейчас в тех краях творится – жутко даже представить! Магия белых не просто замораживает: некоторые люди сами превращаются в ледяных бездушных монстров.

      От Цветаны не осталось ничего, кроме одинокой про́клятой принцессы!

      Я поправила шерстяное черное платье с красивой вышивкой серебром. Недолго думая, надела лисью шубку, иначе по пути на аудиенцию замерзну в коридорах форта. С момента гибели сестры я постоянно ощущала внутренний холод. Мерзла, даже когда жарило солнце или рядом пылал огонь в печи. Вновь поймала свое отражение в зеркале: женщина в трауре. А ведь не появись на Эйре белые, эти годы обещали быть самыми чудесными, романтичными, с непременными балами и праздниками. Возможно, мне бы повезло обрести супружеское счастье… любовь…

      В двадцать один год я подчас чувствовала себя потрепанной суровой жизнью старухой. Что поделать, беды заставляют людей слишком рано взрослеть.

***

      На прием к Бариусу Семнадцатому я вошла с гордо поднятой головой, тщательно скрывая сильное беспокойство. Окинула взглядом довольно большой кабинет, освещенный десятком свечей в затейливых бронзовых канделябрах. Уютно потрескивали дрова в камине, языки пламени бросали причудливые тени на стены, украшенные гобеленами в красных тонах, тяжелую дубовую мебель и суровые, непроницаемые лица присутствующих.

      За массивным столом восседал его величество, как и я одетый в черное. Седые волосы, мягкой волной лежавшие на его плечах, подчеркивали благородные черты волевого лица, испещренного морщинами, твердый упрямый подбородок. Глаза блеклые и водянистые от старости, но взгляд жесткий, безжалостный.

      Этот человек лишил меня последнего. Сделал сиротой!

      Королевская свита в лице первого королевского советника, министра внутренних дел и главы боевых магов (тоже