Клинки императора. Брайан Стейвли

ожидать смятения от монахов, привыкших часами молча сидеть, скрестив ноги, в снегу, но все же Каден видел, что сейчас эти люди взволнованны – впервые за то время, которое он прожил в монастыре. Десятки человек одновременно вели тихие разговоры, на всех лицах были написаны ожидание и интерес. Каден с Патером протиснулись в заднюю часть трапезной, с трудом сумев закрыть за собой деревянные створки дверей.

      В нескольких шагах перед ними стоял Акйил, и Каден, поймав взгляд приятеля, начал пробираться к нему через толпу, таща за собой Патера.

      – Как продвигается строительство твоего дворца? – спросил Акйил.

      – Великолепно! – отозвался Каден. – Возможно, я перенесу сюда свою столицу, когда наконец-то взойду на трон.

      – Что? Ты готов отказаться от этой шикарной аннурской башни, к которой твоя семья так привязана?

      – Не вижу ничего плохого в честной каменной архитектуре, – ответил Каден и указал рукой на зал трапезной: – Что здесь происходит?

      – Сам не знаю, – пожал плечами Акйил. – Алтаф что-то нашел.

      – Что именно?

      – Только не надо читать мне лекции о важности конкретных деталей. Мне никто ничего не докладывает. Все, что я знаю, – это что Алтаф, Тан и Нин почти все утро просидели, запершись в келье настоятеля.

      – Тан? – Каден поднял бровь. Теперь понятно, почему умиала весь день не было видно и никто до сих пор не устроил ему разнос. – Он-то тут при чем?

      Акйил устремил на него взгляд, полный страдания.

      – Как я только что объяснил, мне здесь никто ничего не докладывает.

      Каден собрался было нажать на него посильнее, но в этот момент перед собравшимися монахами встал Шьял Нин.

      – Мне ничего не видно! – прошептал Патер.

      Каден взгромоздил малыша на свои плечи.

      – Три недели назад, – без предисловий начал настоятель, – Каден нашел в горах нечто… необычное.

      Он помедлил, дожидаясь, пока собравшиеся утихнут. Шьял Нин был человеком лет шестидесяти, тощим, как палка, бурым, как ствол можжевельника, и сухим, как вяленая баранина. Ему больше не приходилось выбривать себе череп, поскольку тот естественным образом облысел, а в уголках его глаз были глубокие морщинки от постоянного прищуривания вдаль. Когда Каден прибыл в монастырь, настоятель сперва показался ему человеком пожилым, даже хилым, однако долгие часы карабканья вслед за ним по крутым горным тропинкам впоследствии разубедили его в этом представлении. Возраст и худощавое телосложение Нина скрывали энергию, которая проявлялась в его походке и наполняла его голос, ясно и сильно разносившийся по залу трапезной:

      – Он нашел труп козы, растерзанной каким-то неизвестным существом. Мы с двумя братьями провели расследование, но не смогли прийти к какому-либо заключению. С тех пор у нас пропало еще три козы. Двух из них Рампури и Алтаф сумели отыскать – обе оказались за пределами обычных пастбищ, и обе были обезглавлены. У обеих был раскроен череп и не хватало мозга. А недавно