Ватерлиния. Александр Громов

хоть бы что, хотя видно, что не профессионалка, а так – не прочь разок перепихнуться с курсантиком. Ну и я не пас.

      Тут вижу: к стойке подходит – кто бы вы думали? – Морж собственной персоной. Правда, не в вице-адмиральском мундире, а в штатском, но все остальное налицо: стрижен ежиком, багровая шея, усы вислые, проволокой, живот вперед. Морж в штатском – примерно как эскимос в плавках, такая же редкость. Меня он, по-моему, не заметил. И видно, как бармен кивает ему, будто доброму знакомому. Ага, думаю, вот куда ты ходишь, дружок! – а у самого сожаление: эх, знать бы раньше! Полезное дело.

      Домой я уже под утро попал. Продрых до девяти, выпросил у квартирной хозяйки таблетку от головы – и опрометью в Центр. Едва не опоздал.

      Куда проще было бы провести церемонию виртуально, не вынимая нас из постелей после вчерашних подвигов, но в Центре свои традиции. Стоим строем в две шеренги, ждем. У большинства морды помяты, у Петра нос распух и под глазом заклеено. Это он уже без меня где-то продолжил, а может, его благоверная руку приложила. Ну, мое дело – сторона.

      Все начальство тут как тут. За ним на стене табло, а на нем вишневыми буквами горят вакансии: «ЗЕМЛЯ: 11; НОВАЯ ТЕРРА: 7; КАПЛЯ: 48; МАЛЫЙ ЭДЕМ: 3; ПРОКНА: 9…» – ну и так далее. Всего вакансий двести шесть, по числу курсантов в нашем выпуске. Первым, естественно, выбирает лучший выпускник, затем второй, третий, а на долю последних выбора уже не остается – бери, что осталось, служи и не тявкай. Говорят, это очень древняя система и, по-моему, правильная.

      Музыка звучит та еще, мурашки по спине бегают. У начальства вид торжественный. Стихла музыка. Кашалот речь сказал.

      – Фредерик Гильберт Крамер! – вызывают первого.

      – Мустафа Кемаль Файтах! – второго.

      Оба, естественно, выбрали Землю. Не дураки же.

      И тут вызывают третьего. Не меня. Вот это номер! Чувствую – вспотел. Я-то всегда был третьим – выше не лез, но и ниже не опускался. Неужто вчерашние 19 вместо 20 мне так подгадили? Да не может быть!

      Четвертый – и снова не я. Да что же это на свете делается, а? Не бывает таких чудес. Пятый! Шестой!..

      Как до одиннадцати дошло, так я и нервничать, и потеть перестал. А вот злиться начал. Вызывают меня двенадцатым. Среди тех, кто вышел раньше, дураков не нашлось – вакансии в метрополии расхватаны до последней. Гляжу, что осталось. В общем, ничего хорошего, но есть варианты просто плохие, а есть хуже некуда.

      Вышел я, как положено, каблуками щелкнул. Сделал оловянные глаза, протарахтел:

      – Курсант Филипп-Мария-Хосе-Фернандо-Лусия-Мигу-

      эль-Хуан-Рикардо-и-Аугусто-Диего-Мануэль Альвело!

      Схулиганил слегка, хватило бы одной фамилии, но уж больно злость взяла. Сразу тихо стало. То есть и было тихо, но стало тише некуда. Кое-кто из шишек поморщился, а Кашалоту хоть бы хны. Вытер он ладонь специальной тряпочкой, пожал мне руку, снова вытер и говорит:

      – Поздравляю вас, лейтенант. – Тут адъютант подскочил, сует в меня знаками различия. – Назовите выбранное вами место прохождения службы.

      А я, признаться,