Буревестники. Филиппа Грегори

ему нельзя доверить. Каждый год появляются десятки таких же юнцов – и мы управляемся с ними на благо Церкви и к вящей славе Господней. Нам надо знать, как поступить с парнишкой!

      Священник на секунду задумался:

      – Послушай меня, брат: я не отказывался тебе помогать. Я имел в виду – мне нечего тебе рассказывать. Он ни в чем не исповедался.

      – Он отказался от исповеди?

      Брат Пьетро был потрясен подобным бунтом.

      – Можно сказать и так, брат! – Священник поднял голову и посмотрел в изумленное лицо брата Пьетро. – Я не нарушаю тайну исповеди, поскольку и исповеди не было. Мне не на что намекать, ни о чем не надо умолчать, как о греховной тайне. Иоганн пришел ко мне: он был полностью открытым и ничего не утаивал. Он живет, не совершая серьезных проступков. Я не налагал на него епитимью, потому что ему не надо замаливать никаких грехов.

      – Безгрешных людей нет! – возразил брат Пьетро.

      Священник пожал плечами:

      – Я его спрашивал. У него нет провинностей.

      – Гордыня, – пробормотал брат Пьетро.

      Он вспомнил, как Иоганн проповедовал сотням слушателей, и прикинул, что бы почувствовал он сам, будь он способен к ораторскому искусству.

      «Что ни говори, а Иоганн может заставить людей бросить свои дома и идти пешком через весь крещеный мир», – подумал он.

      – Он считает себя избранником нашего Господа, – сказал брат Пьетро вслух, решив, что именно так и должен ощущать себя Иоганн.

      – Он лишен гордыни, – возразил священник. – Я тщательно расспрашивал его. Иоганн не приписывает себе никаких заслуг. В нем нет высокомерия, хоть за ним и следуют сотни. Он утверждает, что их ведет Господь, а сам он лишь идет рядом.

      – Алчность.

      Брат Пьетро вспомнил, как плотно позавтракал юноша.

      – Он голодает или ест, как велит ему Господь: все зависит от того, посылает ли ему Бог пропитание. И он часто постится – по его мнению, Бог хочет, чтобы он голодал вместе с бедными. Порой он недоедает, потому что пищи у паломников бывает очень мало, а те скудные запасы, которые у них имеются, они делят на всех. И я не удивлен, что юноша с аппетитом ел за твоим столом. Он наверняка решил, что Бог дал ему пищу, и его долг – ее съесть. Он ведь прочитал молитву?

      – Да.

      – И поблагодарил тебя за гостеприимство?

      – Поблагодарил, – пробурчал брат Пьетро.

      – Тогда чего еще ты от него хочешь?

      Брат Пьетро хмыкнул.

      – Если Бог велит ему вкушать пищу, он ест, – продолжал священник. – Если Бог велит ему жаждать – он терпит жажду. А когда Господь указывает ему путь, он идет дальше.

      – Он забирает детей? Сманивает от родителей, хотя им нужно было оставаться дома? Можем ли мы назвать его вором? Стремится ли он приобрести последователей?

      – Иоганн уверен, что исполняет Божью волю. Я задал ему вопрос о детях. Он говорит, что, раз его призвал Господь, вся грязь была из него исторгнута: теперь он не человек, а сосуд. В нем есть только Божья воля и нет грехов. Он ответил убежденно, брат. Он искренен и прямодушен. Он не