All by myself. Марина Йоргенсен

вперед, скажу, что фотографии он сделал и правда замечательные. Я поэтому к нему и обратилась, если честно. Увидела его профессиональный фотоаппарат на кряжистой треноге и подумала, что совсем плохо он точно не сфотографирует. Да и с моим айфоном не убежит – его фотоаппарат в несколько раз дороже айфона. Прагматичная, я знаю. А как иначе выжить маленькой слабой девушке в большом городе, который не любит слабых? Это я про Москву, а не про Париж. Да и в Париже, подозреваю, проявление слабости считается слабостью.

      После импровизированной фотосессии мы разговорились, и он увязался за мной в музей д’Орсе. Потом мы встретились в Болгарии. На этот раз запланированно, а не случайно – как на Эйфелевой башне. После Болгарии решили не расставаться. И вот следующий кадр кинофильма под названием «Жизнь Александры Перепелкиной». Сижу на кухне с подругами Софьей и Миленой в процессе девичника в честь проводов меня, любимой, за тридевять земель. За окном светит солнце, в паспорте сияет шенген на три месяца.

      Софья, мурлыкая себе под нос Love is in the air, запугивала меня датским социализмо-феминизмом.

      – У них там равенство полов в качестве религии. Полное «сделай сам». Ни тебе двери открыть перед дамой, ни руку подать, ни пиджак на плечи.

      – Какой пиджак? – не поняла я.

      – Мужской, разумеется. Если дама замерзла, – пояснила Софья наставительно. – У них там мальчики на уроках труда вяжут носки и шарфики, а девочки – табуретки делают. И это – лобзиком тоже, – добавила она и посмотрела на меня трагически. – Милена не даст соврать.

      Из нас троих именно Милена была главным экспертом по скандинавской жизни, потому что не первый год работала эйчаром в шведском концерне и за это время успела побывать и в Швеции, и в Норвегии, и в Дании. В отличие от Софьи, Милена была настроена оптимистично. Даже как-то слишком.