Святой хирург. Жизнь и судьба архиепископа Луки. Борис Колымагин

таинство крещения. В Плахине в убогих условиях ему пришлось крестить двоих детей. Опыт этого крещения интересен прежде всего как опыт новомученика. Епископа не смущает отсутствие требника и облачений. Он сам сочиняет молитву, говорит ее своими словами. Вместо епитрахили на нем полотенце. Когда дело доходит до миропомазания, он, по примеру апостолов, возлагает на крещаемых руки. При этом купелью служит деревянная кадка, рядом с которой вертится теленок (8).

      Лука прожил в Плахине до начала марта 1925 года. За ним присылают сани, чтобы вернуть его в Туруханск. По словам самого Войно-Ясенецкого, в туруханской больнице умер крестьянин, нуждавшийся в неотложной помощи, которую без него не могли оказать. Это так возмутило крестьян, что они, вооружившись вилами, косами и топорами, решили устроить погром сельсовета. Туруханские власти были так напуганы, что немедленно послали за ним гонца.

      Вернувшись, Лука опять стал работать в больнице, лечить людей и ездить на богослужение в санях, покрытых ковром. Второе пребывание в Туруханске длилось восемь месяцев: с начала апреля до ноября.

      28 августа 1925 года ссыльный профессор, узнав о юбилее известного физиолога академика И.П. Павлова, посылает ему поздравительную телеграмму: «Изгнанный за Христа на край света (три месяца прожил я на 400 верст севернее Туруханска), почти совсем оторванный от мира, я только что узнал о прошедшем чествовании Вас по поводу 75-летия Вашей славной жизни и о предстоящем торжестве 200-летия Академии наук. Прошу Вас принять и мое запоздалое приветствие. Славлю Бога, давшего Вам столь великую силу ума и благословившего труды Ваши. Низко кланяюсь Вам за великий труд Ваш. И, кроме глубокого уважения моего, примите любовь мою и благословение мое за благочестие Ваше, о котором до меня дошел слух от знающих Вас. Сожалею, что не может поспеть к академическому торжеству приветствие мое».

      В ответной телеграмме И.П. Павлов пишет: «Глубоко тронут Вашим теплым приветом и приношу за него сердечную благодарность. В тяжелое время, полное неотступной скорби для думающих и чувствующих, чувствующих – по-человечески, остается одна жизненная опора – исполнение по мере сил принятого на себя долга. Всей душой сочувствую Вам в Вашем мученичестве».

      В январе 1926 года Войно-Ясенецкий возвращается в Ташкент. По пути он заехал в Черкассы, где жили его престарелые родители и старший брат Владимир, отслужил панихиду над могилой сестры Ольги. В Ташкенте он поселился на Учительской улице в небольшом домике в две комнаты с прихожей. Недалеко находилась Сергиевская церковь. До 1929 года вместе с ним жил сын Алексей. В университете его, как политически неблагонадежного, лишили преподавательского места. С епископским служением тоже все оказалось не так просто. Кафедральный собор был разрушен, многие храмы закрыты или находились в руках обновленцев. Появились трудности и на внутрицерковном уровне. Между владыкой и его бывшим духовным наставником протоиереем Михаилом Андреевым возникли разногласия. О. Михаил