Полет в неизвестность. Сергей Трифонов

стул пресек ударом резиновой дубинки по голени. Миш дико заорал, упав на колени. Майор, переменил позу, закинул ногу на ногу и взял новую папиросу.

      – Ответ опять неверный, Миш. Вы лично видели трупы Гитлера и Евы Браун, или, как вы ее назвали, госпожи Гитлер?

      – Нет, господин майор, лично не видел.

      – Ну, вот видите, – оживился капитан, – а говорите, ничего не знаете. Садитесь.

      Сержант грубо усадил Миша на стул.

      Майор резким движением поднялся и, подойдя к Мишу, открыл перед ним пачку «Казбека». Военнопленный дрожащей рукой взял папиросу, майор щелкнул зажигалкой, и кисловатый вкус незнакомого табака, дурманящий дымок сделали свое дело. Мишу показалось, что его измученное тело обрело невесомость, стало как-то легко и приятно, притуплялась боль, ужасно захотелось общаться, говорить и говорить с этими приятными и учтивыми офицерами, которые даже бить умели профессионально, не вызывая потеков крови. Майор, по-дружески положив руку на плечо Миша, спросил:

      – Как мы вас поняли, трупов вы не видели?

      – Не видел, господин майор.

      – И вы никого не знаете из эсэсовцев, которые якобы сжигали трупы?

      – Не знаю.

      – А от кого вы узнали о смерти и сожжении Гитлера?

      – Впервые я услышал от группенфюрера Раттенхубера, а затем об этом только ленивый в фюрербункере не говорил.

      – Как на эту информацию реагировали сидельцы фюрербункера?

      – По-разному. Кто-то был явно огорчен, как, например, группенфюреры Раттенхубер и Баур, кто-то даже рыдал, как бригаденфюрер Монке. Многие не верили, но большинство так устали, что встретили сведение о смерти фюрера равнодушно.

      Капитан пододвинул стул к Мишу, сел на него верхом, положив руки на спинку. Он спросил, как показалось Мишу, совершенно добродушно:

      – Вот вы сказали, что не видели трупов, никого не знаете из тех, кто участвовал в их сожжении, что многие не верили в смерть Гитлера. А может, и не было никаких трупов?

      Миш задумался: «А ведь и правда. Никто из тех, кого я знал в фюрербункере, трупов не видел».

      – Может, это вовсе и не Гитлер, и не Ева Браун были? Могло так случиться, что кому-то было выгодно распространить слух о гибели Гитлера? – Капитан в упор глядел на Миша.

      – Ну, например, Генриху Мюллеру, – вступил в разговор майор, – или Борману, или гросс-адмиралу Деницу? А, Миш, как вы думаете? Могло такое случиться?

      Миш вновь задумался на минуту. «А почему нет? Ведь ходили же слухи о двойниках фюрера. Одного я даже сам видел».

      – Думаю, что могло.

      Офицеры весело переглянулись. Майор, порывшись в бумагах на столе, нашел нужную, бегло пробежал по ней глазами и, подойдя к Мишу, спросил:

      – Скажите, Миш, мог ли Гитлер улететь из Берлина на самолете тридцатого апреля? Ведь у Баура наверняка имелись готовые машины для побега?

      – Думаю, что мог, господин майор. Я слышал о нескольких самолетах «Фокке-Вульф-200 Кондор» из авиаотряда группенфюрера Баура, расположенных на аэродроме Темпельхоф.