Страж перевала. Кира Измайлова

кого блестящие, у кого матовые, могут отражать чувства. Я хорошо помнила: когда среброликие приходили к нам на празднества, они улыбались, а когда являлись к отцу по делам, были серьезны, а иногда и рассержены.

      Та, которую держал в руках Райгор, принадлежала совсем юной среброликой. Как у людей на лицах с годами появляются морщины, так и линии узоров на этих масках становятся все глубже и глубже, и двух одинаковых не сыскать даже у близнецов – хоть одной черточкой, но они будут разниться. Я не знала, правда, для чего нанесены эти сложные рисунки: может, это знаки рода, как насечки на руках у горномогучих, а может, они сделаны просто для красоты и для того, чтобы посторонние могли различать среброликих… Я не успела этого узнать, поскольку видела их, повторюсь, только на праздниках да когда они являлись по делам (а тогда не до таких расспросов), не представляла, могут ли эти создания существовать без своих личин, но хотя бы разбирала, женскую маску вижу или мужскую.

      Эта выражала недоумение: уголки рта были опущены, прорези для глаз немного прищурены, а на щеке виднелась отметина – должно быть, в это место угодила тяжелая стрела, сорвавшая маску с хозяйки.

      И запах… Вот какой запах померещился мне, когда распахнулись двери зала! Именно он всегда исходил от среброликих – холодный, резкий, но не неприятный. Так пахнут раскаленный металл и лед на горных вершинах, где они обитают, так пахнет после сильной сухой грозы, когда небо изорвано молниями, а дождь не пролился и волосы трещат и искрятся, стоит их коснуться… Это сильный аромат, тревожный – так и кажется, что, если дотронуться до среброликого, в тебя ударит молния! Но нет: сколько раз я хваталась за руки их юнцов во время пляски, сколько раз старики держали меня на коленях – ничего не происходило.

      А чтобы такой запах стоял в этом просторном зале, нужно было собрать здесь много, очень много масок…

      Я посмотрела по сторонам. Глаза уже привыкли к полумраку – факелов не хватало, чтобы осветить весь зал, – и я удостоверилась, что права.

      – Эти оборотни так опасны, господин? – спросила я.

      – Судя по рассказам, очень. Говорю ведь, они способны принять любой облик, подменить кого заблагорассудится… – Райгор коснулся маски у меня в руках и вдруг предложил: – Примерь, Альена!

      Я недоуменно взглянула на него: он что, всерьез?

      – Неужели тебе не любопытно?

      – Но она ведь мужская! – сделала я попытку отказаться.

      – С чего ты взяла?

      – Обычно дамские – с украшениями, перьями, как на картинах, которые вы мне показывали, а эта совсем гладкая…

      – Ну и что? Я же прошу просто примерить, а не носить постоянно.

      – Я понимаю, но все равно это как-то… – Я взглянула на маску. – Неприятно…

      – Что в этом неприятного? Носим же мы одежду из шкур убитых зверей, верно? И дамы вплетают чужие косы в прически, так чем эта вещица хуже? Тем более ей уже много лет.

      – А что, если она проклята? – шепотом произнесла я. – Так вот надену и сама превращусь в чудовище.

      – Тогда