Полет Пустельги. Сергей Трифонов

просмотрел документы пленного и доложил:

      – Оберштурмбаннфюрер СС Йоган Матциг, командир сводного пехотного батальона СС. По-нашему, значит, подполковник.

      – Герр Матциг, – юноша обратился к пленному, – вы командовали батальоном, защищавшим рейхсканцелярию?

      Эсесовец глядел на офицеров звериными от страха глазами, пытаясь понять, кто из них старший по званию. Так и не разобравшись, истерично завопил на переводчика:

      – Да, я оберштурмбаннфюрер СС Йоган Матциг, командир сводного батальона лейб-штандарта «Адольф Гитлер». Да, мой батальон защищал имперскую канцелярию, фюрера и его ставку. Да… – Эсесовец не успел закончить тираду. Савельев грохнул кулаком по импровизированному столу командира полка и сам загремел во всю мощь на немецком:

      – Молчать, сукин сын! Отвечать на вопросы спокойно.

      Эсесовец оторопел, обмяк и непроизвольно опустился на пустой патронный ящик. Он понял, кто тут главный, и стал давать показания.

      – Гитлер в бомбоубежище имперской канцелярии? – спрашивал Савельев. Он видел, что немец уже вышел из шокового состояния и готов отвечать.

      – Да, фюрер там, в фюрербункере.

      – Кто с ним из лидеров Рейха?

      Матциг на секунду задумался, затем поднялся, встал по стойке смирно, плотно прижав ладони к бедрам, и отвечал:

      – С уверенностью могу сказать о рейхсминистре пропаганды рейхсляйтере Геббельсе и рейхсляйтере Бормане. Я их неоднократно видел лично, когда бывал с ежедневными докладами о боевой обстановке у группенфюрера СС Раттенхубера. Там же, на командном пункте бригады гитлерюгенда, находится рейхсфюрер молодежи Аксман. Есть еще какие-то генералы, которых я не знаю.

      – Когда вы в последний раз видели Гитлера?

      – Вчера вечером, не помню точное время. Фюрер вручал боевые награды раненым и солдатам, защищавшим рейхсканцелярию. Среди награжденных было пятеро моих солдат и много мальчишек их гитлерюгенда.

      – А сегодня вы видели Гитлера? Или Геббельса?

      – Нет, сегодня я не был в помещениях фюрербункера. Ваши непрерывно бомбили и обстреливали здание. Мой батальон почти весь погиб, у нас не осталось гранат и патронов. Я и еще полтора десятка офицеров и солдат, раненых и контуженных, были взяты в плен среди развалин.

      – Ну, хорошо. Товарищ подполковник, – обратился Савельев к командиру полка, с интересом наблюдавшему за допросом, – мы пошли к себе. Этого бугая забираем. Когда пойдете на штурм, позвони. Я там должен быть первым.

      – Позвоню, майор, будь уверен. Первым, правда, буду я, но гарантирую, что ты – вторым.

      Подполковник, улыбаясь, крепко пожал руку Савельева. Вслед за майором, вышедшим с командного пункта, автоматчики вытолкали на улицу эсесовца. В бомбоубежище, в котором обосновалась группа Савельева, при свете масленки, сделанной из расплющенной гильзы от 45-миллиметрового снаряда, оберштурмбаннфюрер СС Йоган Матциг долго и тщательно вырисовывал по памяти план фюрербункера.

      Берлин. 30 апреля 1945