Приказано уничтожить. Владимир Паутов

пистолетов. Но зрелище было эффектное. Все шестнадцать пуль он положил в грудную часть мишеней, ровно по четыре в каждую. Стрелял он от живота, не целясь и почти не глядя в сторону целей, то есть вслепую, интуитивно чувствуя, где те находятся в данный момент.

      – Командир! Запускай фронтальное движение! – прокричал он мне после того, как перезарядил пистолеты.

      Мишени поднялись и поехали вдоль стены, расстояние до них было метров сорок. Димыч бросился бежать параллельно направлению их движения, стреляя на ходу. И вновь все пули достигли цели. Но только на этом представление не закончилось. Прапорщик поставил на огневой рубеж ящик, приладил к нему толстую веревку и попросил полковника Климова выдернуть из-под него ящик без предупреждения. Это, кстати, был трюк, которым он особенно любил удивлять всех зрителей, но чаще всего демонстрировал его, когда в отряд приезжало высокое начальство для проверки нашей боеготовности. Правда, нужно сказать, что такое упражнение выполняли все бойцы, но у прапорщика Сокольникова оно получалось особенно красиво и гораздо эффектнее, чем у других. Дед был в ударе, он поймал кураж и завершил представление блестящей стрельбой по полиэтиленовым, наполненным наполовину водой бутылкам, которые подбрасывал ему полковник из Комитета, громко крича от удивления и восхищения одни и те же слова: «Здорово! Отлично! Фантастика! Этого не может быть!».

      Представление закончилось полным триумфом прапорщика. Он так разошелся, что даже предложил мне стрельбу на спор, хотя ему никогда не удавалось выиграть у меня полную серию, включавшую несколько рубежей с разными условиями ведения огня. Только я отказался, потому как прапорщик кураж поймал, а мне, как командиру, нельзя было проигрывать на глазах представителя серьезной организации.

      – Дмитрий Серафимович, – сказал я, – ты сегодня просто неудержим, тебя не перестрелять!

      – А, боитесь за свой авторитет, товарищ полковник!

      – Боюсь! – в тон ему ответил я.

      Димка проверил оружие, произвел контрольное нажатие курка и сунул пистолеты за пояс.

      – Это просто фантастика какая-то, честное слово! У вас все так стреляют? – спросил меня Климов, когда прапорщик ушел с оружием в помещение тира.

      – Да, Владимир Александрович! Офицеры армейской разведки по-другому просто не умеют. Во время боевой работы может статься так, что останется в живых тот, кто стреляет быстрее и точнее, а для этого надо помимо ежедневных утомительных тренировок глаз верный иметь, руку твердую и сердце каменное. Чтобы метко стрелять, надо очень долго готовиться к этому. Ты же ведь видел только результат, а не сам процесс его достижения. Поверь мне, что это очень утомительно и нудно – лежать часами и смотреть в одну точку, но обязательно при этом не давать руке дрожать и дергаться.

      – Ну а ты сам? Стреляешь так же? По принципу «делай, как я», или?.. – начал подзадоривать меня Климов.

      Что было делать командиру отряда спецназначения? Естественно, после этих слов мне не оставалось ничего другого, кроме как взять два пистолета.