Рубеж. Анатолий Рыбин

ты сам мучаешься и солдатам покоя не даешь.

      – Так вот прямо и говорят?

      – А не все ли равно, так или иначе? Смысл-то один, мучаешь ведь людей! Или, скажешь, нет? – Она пристально посмотрела ему в глаза.

      – Да понимаешь ли, Надюша… Ведь это очень нужное дело…

      Надежда Андреевна горестно вздохнула:

      – Я что, Гриша… Я, может, и понимаю. Но почему же других все это нервирует?

      – Кого других-то?

      – Сам же говоришь, что с полковником Жигаревым были сегодня неприятности. И раньше были. Я знаю.

      Григорий подошел к жене, обнял ее и принялся целовать ее слегка побледневшее, но от этого еще более красивое и нежное лицо.

      – Ну почему ты у меня такой неугомонный, Гриша? – спросила она, отстраняясь.

      Он ей не ответил, так как в прихожей резко затрещал звонок.

      – Вот, вот, пожаловали твои Эйнштейны. – Надежда Андреевна недовольно подтолкнула мужа. – Иди принимай!

      Но пришли не «Эйнштейны», а подполковник Горчаков, командир мотострелкового полка, расположенного по соседству с ракетчиками. Большой, загорелый, в узкой спортивной тужурке с открытым воротом, он мгновенно заполнил собой всю прихожую. А от густого басистого голоса его, казалось, заколыхалось все, что стояло или висело в квартире.

      – Я за вами, сосед! Уважьте городошника. Прошу на две партии. Одну, так сказать, для разминки, другую для пробы сил. А дальше видно будет, по настроению.

      – Да нет, Василий Прохорович, уже темно, – возразил Жогин, – какие теперь городки!

      – Какие, говорите?! А у меня на спортивной площадке нет ночи. У меня там светло как днем. Ну что вы, право! Облачайтесь в спортивный костюм – и полный вперед! – Он вскинул одну руку вверх, другой показал на дверь, как это делают регулировщики на дорожных перекрестках. Однако Жогин не сдавался.

      – Извините, Василий Прохорович, не могу сейчас. В другой раз с превеликим удовольствием.

      – В другой раз само собой. У меня сейчас запал пропадает. Замполита, понимаете, уговорил, а он одну партию продул – и наутек. Неинтересно, говорит. Так пойдете или нет?

      – Не могу, – твердо сказал Жогин.

      – Что за молодежь пошла! – Горчаков разочарованно махнул рукой. – Ну ничего, я соревнование устрою. Завтра же получите вызов.

      – Какой вызов, Василий Прохорович? Мы же соревнуемся с вами по всем видам физической подготовки.

      – Это само собой. А по городкам будет особое соревнование. И призовой кубок учредим. Так-то, сосед!

      В прихожую вышла Надежда Андреевна, с упреком посмотрела на мужа.

      – Ты чего это, Гриша, гостя у порога держишь? Проходите, Василий Прохорович.

      – Не беспокойтесь, Надежда Андреевна, – сказал Горчаков. – Я ведь на единую минутку заглянул, мужа вашего хотел вытащить в городки поиграть, а он, как видите, ни с места. Может, вы со мной сыграть отважитесь, а?

      – Да какая из меня городошница, – смутилась хозяйка.

      – А что? Моя Ксения иногда составляет мне компанию.

      – Ваша Ксения – спортсменка. И вообще это ее работа. А я целыми днями