Рабыня страсти. Бертрис Смолл

Так ты заговорила о чести? – насмешливо спросила Сорча Макдуфф. – Фергюсоны обесчестили клан Макдуфф еще до твоего появления на свет! Да они перерезали множество достойных людей, убили твоего отца, обуреваемые жадностью до новых угодий! Я никогда не говорила тебе, как умер твой отец. Но теперь… Он мертв, и ничто не возвратит нам его. Но я думаю, что теперь тебе следует знать все, Риган Макдуфф, тебе, которая так на него похожа. Макфергюс подстерег отца и его людей, когда они возвращались с ярмарки, где продавали скот. Твой отец был последним, кто остался в живых, последним! Макфергюс со своими бандитами привез тело моего Торкиля мне – это было последнее оскорбление… Они вырезали буквы «Ф» у него на щеках и на лбу. Но все равно он был самым красивым из всех, кого я знала! И это еще не все… Потом Элэсдейр Фергюсон вручил мне ларец. В нем я нашла три окровавленных куска плоти – мужское достоинство моего мужа. Этот выродок своими руками кастрировал вашего отца! Удивительно, как это у меня, беременной, тогда не случился выкидыш и я не потеряла вас обеих! Но я помнила, что мой долг – это выносить наследника Макдуффа, который отомстит за моего Торкиля…

      Я была терпелива… – продолжала Сорча. – Тринадцать лет я принимала в своей постели убийцу, раздвигала бедра и позволяла ему измываться надо мной… Он заставил меня нарожать ему семерых щенков – и этот, последний, расправился со мной! И теперь, когда я лежу на смертном одре и всего какой-нибудь день отделяет меня от моего торжества, ты отказываешь мне, оберегая свою «честь», словно дитя любимую куклу? Но, Риган Макдуфф, на карту поставлена не только честь клана, но и жизнь твоей сестры и ее будущего ребенка… Как, по-твоему, отреагирует Макфергюс, если узнает, что Груочь вовсе не чистая голубица, каковой он ее почитал? Да он, ни секунды не раздумывая, прикончит ее! Ты единственное спасение сестры, ее последняя надежда, Риган Макдуфф. Если ты не займешь ее места на брачном ложе в первую ночь… – Голос ее прервался, и она в изнеможении упала на подушки.

      – А что, если его семя прорастет во мне? – спросила Риган. – Как я это объясню в аббатстве Святой Майры?

      – Наша мать убедила Макфергюса позволить тебе пробыть с нами еще по крайней мере месяц после свадьбы, – сказала сестре Груочь. – И если у тебя будут хоть малейшие признаки беременности, то у нас есть рецепт зелья, которое поможет тебе выкинуть плод. – Она сжала руки сестры и взглянула ей в лицо, словно в зеркало. – Умоляю тебя, Риган! Никто об этом не будет знать – только ты и я. Всего один раз… Ты не хочешь, я знаю, но Господь простит тебя! Сделав это, ты спасешь мне жизнь, спасешь дитя, еще не явившееся на свет, – и Макдуффы будут отомщены! Это наше торжество над Фергюсонами! Пожалуйста, Риган! Пожалуйста!

      Риган холодно взглянула на мать:

      – Всю жизнь вы не замечали меня, а теперь просите о таком… И я не откажу вам только из-за любви к Груочь и потому, что не могу допустить, чтобы на мне была ее кровь… Это вы знали, леди. И точно рассчитали. Проклинаю вас за это! – Риган встала и твердым шагом вышла