Галлиполийский крест Русской Армии. Отсутствует

в Гелиболу внук смотрителя за прежним памятником, слышавший от деда о «рус аскерах» – русских солдатах. Однако все хорошо понимали, зачем здесь будет вновь воздвигнут курган памяти. Душевное тепло того давнего общения сохранилось и поныне. Иначе чем другим можно было объяснить ту искреннюю взволнованность, с которой выступали на закладке первого камня официальные лица? Живая интонация передавала то, что легко улавливалось без перевода. Для местных жителей давно умершие здесь русские не были ни белыми, ни красными, а просто – русскими солдатами, занесенными на чужбину, в их городок, находившийся после окончания Первой Мировой войны под контролем французских оккупационных властей. Участь империи Османов во многом напоминала судьбу Российской империи: поражение в «Великой войне» 1914–1918 годов, иностранная интервенция Антанты, утрата части территорий, разруха, бедствия, жалкое существование местного населения.

      …Холодной промозглой осенью 1920-го года турецкий берег приютил части Русской Армии генерала Врангеля – десятки тысяч людей, больше похожих на беженцев, чем на солдат. Зимой здесь – сырые холодные ветры. Летом – изнурительная жара. Море в скалах, земля в колючках и скорпионах. Скудный паек – на голодный измор. Резь в животе от кишечных болезней. И полынная тоска по оставленной Родине. Спасти бойцов в этом разбитом недавней войной крошечном захолустном городке от разложения и гибели могла только строжайшая дисциплина. Встали лагерем по всем правилам «Полевого Устава». Как и в других палаточных городках Русской армии – в Чилингире, Санжактепе, Кабакджи, на острове Лемнос, – в Галлиполи правили гарнизонную службу, строили, молились, учились и ждали приказа в бой. Верили, что смогут освободить Россию от тех, кто прятался за штыками и спинами красноармейских полков. Разбили палатки по ротным линейкам. Построили знаменные площадки и ружейные парки. Соорудили гимнастический городок. Открыли учебные классы для юнкеров. Наметили строевой плац и стрельбище. Не забыли про гауптвахту, театр и библиотеку. Но прежде – воздвигли шатры походных церквей.

      А вскоре пришлось размечать и лагерное кладбище… Через несколько дней после высадки частей Корпуса на берег первой потерей – или жертвой во искупление? – стал 8-летний Саша, сын генерала Федорова. Шурик, как звали его родные. Его могилка, чудом сохранившаяся доныне, находится на Французском кладбище, и может считаться первой, или 343-й, в списке захороненных русских галлиполийцев. После смерти этого ребенка перед местными властями был поставлен вопрос о выделении земли под «русское кладбище». Климат, голод и болезни косили людей нещадно. Так на отведенном участке, где в годы Крымской войны, по преданию, были захоронены пленные русские воины, нашли упокоение и их соотечественники, заброшенные сюда лихой годиной почти через 70 лет.

      Плита на могилке Шурика Федорова, сохранившаяся поныне

      Летом 1921 года, в предчувствии скорого отъезда, оставшимся в Галлиполи навечно решили поставить памятник. Кто же знал тогда, что простоять ему будет суждено менее 30 лет?.. Но память