От чужих берегов. Андрей Круз

мало? – вроде как озадачился он.

      – Мало. Даже очень мало. Так в чем разница между Канадой и Нью-Мексико, например? Здесь тепло.

      – Ты сама знаешь, что зомби на холоде становятся пассивными, по радио об этом тысячу раз говорили.

      – Это ты пассивный и в тепле, и на холоде, – подначила его вроде бы симпатичная девица в бандане, правда, со странно длинным носом. – Эрика говорит неглупые вещи, тебе хорошо бы послушать.

      Обрадовавшись неожиданной поддержке, «Негативка» Эрика еще оживилась.

      – Нефть – это хорошо. А еще хорошо – еда. Она даже нужней нефти. Там с едой, как мне кажется, будет не очень.

      – За нефть можно получить еду, – подал голос парень с маленькой светлой бородкой и бритой головой, – сколько угодно.

      – За еду можно получить нефть, – парировала Эрика. – Сколько угодно. А еще в бак дизеля можно налить кукурузного масла и не думать о нефти.

      – К чему ты это? – удивился бритоголовый.

      – К тому, что я больше никуда не хочу ехать, – заявила она. – Я завтра буду искать своих родителей. И независимо от того, что с ними случилось… или не случилось, я остаюсь здесь. И Джейк остается здесь.

      Она показала на своего брата, и тот кивнул, отчего на его хвосте из перекрученных косичек брякнули какие-то бусы.

      – Мы заберем одну машину и немного горючего. Если кто-то хочет попытаться остаться здесь, может присоединяться к нам.

      – Вы хотите осесть прямо возле Альбукерке? – переспросила Лори. – Там должна быть прорва мертвецов.

      – Нет, – ответила та. – Оседать надо дальше – там, где нет проблем с водой.

      – А чем заниматься?

      – Чем угодно. Я девочка с фермы, умею и трактор водить, и с лошадьми с детства занималась, как и Джейк. Найдем, что делать.

      Смешно, но это заявление никакой усмешки у меня не вызвало. Американцев надо знать. Что бы ни думали о них люди в других странах, работать так, как они, мало кто умеет. Это вообще нация настоящих трудяг, иностранцы даже не понимают, как можно существовать с таким темпом жизни.

      А американский фермер, равно как и его дети, – это вообще особая статья. Ферма – не колхоз, ты один за всех и за все сам отвечаешь. Перед собой, перед семьей, перед банками и налоговой службой. Все сам, один. И если бы наши колхозники умели вкалывать хотя бы на треть, как местный фермер… Дальше даже можно не продолжать. И когда эта «фермерская дочь» сказала, что останется здесь и займется хозяйством, – я воспринял ее абсолютно серьезно. Как и все остальные, кстати.

      – Вы что, надеетесь, что когда-то вновь начнется пляжная жизнь и вы все вернетесь в университет? – спросила она, оглядывая своих друзей. – Это все закончилось. В Канаде вы будете выгонять вонючую нефть из битумного песка или валить лес. Хочешь выжить – занимайся тем, что тебя кормит.

      Похоже, что для некоторых из них это было откровением. Они ехали в Канаду, но вот