Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих. Джорджо Вазари

многого не сделал, так как умер молодым, но мог бы сделать, поскольку ему была завещана тайна тонкого литья, а вместе с ней и навык и способ делать металл сквозным таким же образом, как мы это видим по вещам, оставшимся от Лоренцо. Последний, кроме собственных произведений, оставил наследникам много древностей из мрамора и бронзы, как, например, ложе Поликлета – вещь весьма редкостную, – бронзовую ногу естественной величины, несколько мужских и женских голов и несколько ваз, выписанных им из Греции за дорогую цену. Он оставил равным образом несколько торсов и много других вещей, и все это вместе с имуществом Лоренцо было разбазарено, частично же продано мессеру Джованни Гадди, бывшему в то время камеральным клириком, между прочим и названное ложе Поликлета, и другие лучшие вещи{80}. После Бонаккорсо остался сын по имени Витторио, занимавшийся скульптурой, но без большого толка, о чем можно судить по головам, выполненным им в Неаполе для дворца герцога Гравина, которые не очень хороши, ибо он никогда не занимался искусством ни с любовью, ни с прилежанием, а только растрачивал состояние и все остальное, оставленное ему отцом и дедом. В конце концов, когда при папе Павле III он отправился в Асколи в качестве архитектора, один из его слуг зарезал его там как-то ночью с целью ограбления. Так угас род Лоренцо, но не слава его, которая будет жить вечно{81}.

      Возвратимся, однако, к самому Лоренцо. На протяжении своей жизни он занимался многим, любил и живопись, а также работы по стеклу, и в церкви Санта-Мария дель Фьоре он сделал глазки, что вокруг купола, за исключением одного, выполненного Донато, того, где Христос венчает Богоматерь. Равным образом Лоренцо выполнил и те три, что над главными дверьми той же Санта-Мария дель Фьоре, и все глазки капелл и абсид, а также глазок переднего фасада Санта-Кроче{82}. В Ареццо он выполнил окно для главной капеллы приходской церкви с Венчанием Богоматери, а также окно с двумя другими фигурами для Ладзаро ди Фео ди Баччо, весьма богатого купца{83}. Но так как все это было сделано из венецианских стекол, слишком густо покрашенных, помещения оказались темнее, чем предполагалось. Лоренцо был назначен помощником Брунеллеско, когда тому был поручен купол Санта-Мария дель Фьоре, но потом был отозван, как об этом будет рассказано в жизнеописании Филиппо.

      Этот самый Лоренцо написал сочинение на итальянском языке, в котором он рассуждает о многих разнообразных вещах, но таким образом, что большой стройности там не обнаружишь{84}. По моему суждению, хорошо только то, что после рассуждений о многих древних живописцах и главным образом о тех, о которых рассказывает Плиний, он кратко упоминает о Чимабуе, о Джотто и о многих других их современниках, и сделал он это с гораздо большей краткостью, чем надлежало, только ради того, чтобы ловко перейти к речи о самом себе и рассказать подробно, как он это и сделал, по очереди обо всех своих работах. Не обойду молчанием и того, что он делает вид, будто книга написана другими,

80

Все перечисленное не сохранилось.

81

Сын Лоренцо – Ветторио (Витторио) Гиберти (1417–1496) – помогал отцу при работе над вторыми дверьми баптистерия. Одним из трех сыновей Витторио был Бонаккорсо (Буонаккорси) (1451–1516), главным занятием которого было литье пушек. Витторио, сын Бонаккорсо, посредственный живописец и скульптор, был действительно убит в Риме в 1542 г. С ним род Гиберти, однако, не угас. У Лоренцо были и другие потомки, ничем выдающимся себя не проявившие.

82

Витражи во Флорентинском соборе, выполненные по рисункам Гиберти, частично сохранились.

83

Работы в Ареццо не сохранились.

84

«Комментарии» («Записки об искусстве») Гиберти состоят из трех частей: в первой части излагается (по Плинию и другим античным авторам) история древнего искусства; во второй части (наиболее ценной) – история итальянского искусства с XIII в. до работ самого Гиберти; в третьей части даются сведения по оптике, перспективе, анатомии и т. д. (по средневековым трактатам). Издана на русском языке (М., 1938, пер., прим., вступительный очерк А. Губера). Оценка Вазари пристрастна.