Браслет с Буддой. Инна Бачинская

и отчеканил страшным голосом:

      – Я пришелец с Марса! Моя летающая тарелка потерпела крушение в Ладанке триста пятьдесят шесть лет назад!

      Шибаев, уже некоторое время с интересом наблюдавший за Аликом с порога спальни, сказал:

      – Знаешь, Дрючин, я давно подозревал, что ты пришелец.

      Алик пискнул от неожиданности.

      – Ты… Я думал, ты спишь!

      – Не спится. Изучаешь мимику? На себе? Ну-ка, ну-ка… – Он уселся в кресло. – Можешь продолжать, Дрючин. Хочешь, я буду вместо зеркала? Что там дальше? Как распознать врущего пришельца?

      – Дрожание губ, частое моргание, покраснение покровов, прикрывание рта рукой, дерганье себя за нос…

      Шибаев сделал идиотское лицо и часто заморгал. Потом вдруг задумался, уставившись в пол, и сказал после паузы:

      – А ведь Эмма соврала!

      – Соврала? В чем?

      – В чем, не знаю. Она прикрыла рот рукой, а потом потерла нос и ответила не сразу. Я спросил, не случалось ли с ней чего-нибудь странного в последнее время. Потеряла ключи, украли сумочку, подожгли почтовый ящик, звонили ночью и дышали в трубку. Она пожала плечами, прикрыла рот и потерла нос. Отвела взгляд… Правда, это ни о чем не говорит, просто пыталась вспомнить. Хотя с другой стороны… На следующую встречу с клиенткой пойдем вместе, Дрючин, ты ее мигом раскусишь.

      Алик, прищурившись, пытался определить, издевается Шибаев или серьезно. Рот не прикрывает, нос не трет, воротник рубашки не поправляет, правда, он в футболке.

      – Ты думаешь? – спросил наконец. – У них же все по-другому. Моя бывшая, вторая по счету, когда врала, смотрела прямо в глаза, лицо честное-пречестное, руку прижимает к сердцу – и врет! Как по нотам. Даже слезы в глазах. Лично я, когда хочу что-нибудь вспомнить, тру нос. И смотрю в потолок. Ты, кстати, тоже. Даже дергаешь себя за нос и при этом уставляешься в пространство, как будто увидел привидение.

      – Не замечал. Еще у нее дрогнул голос и как будто охрип. Нет, говорит, а в глаза не смотрит. Точно, соврала. И бретельку все время поправляла.

      – Трудно сказать, – осторожно заметил Алик. – А с бретелькой… Может, обычное женское кокетство? Наливает тебе кофе, наклоняется, чтобы бюст наружу, облизывается, просит нарезать хлеб… и бретельку тебе под нос. Классика. Кофе не хочешь?

      – Можно. Сиди, я сам. – Шибаев поднялся и пошел в кухню. – Тебе сколько сахару? – закричал оттуда.

      – Четыре ложки! В буфете сухарики, захвати! Кушать не хочешь?

      – А что у нас?

      – Есть колбаса и икра. Я не буду на ночь. И так плохо сплю.

      – Откуда у нас икра?

      – Я стушил, из баклажанов.

      – Так чего ж ты молчишь! – обрадовался Шибаев. – Заханырил?

      – Просто забыл.

      – Кушать подано! – закричал Шибаев через пять минут. – Прошу к столу!

      Алик побежал на кухню. Шибаев уставился на физиономию друга и сказал:

      – Уши оттопырились, рот открыт, глаза выпучены. Не иначе – радость. Садись, Дрючин, приятного аппетита.

      – У