Ярилина рукопись (сборник). Марина Козинаки

худая и волосы у нее короткие. Разве я был неправ?

      Девочка и впрямь казалась очень худой. Она выглядела испуганной и какой-то потерянной. На бледной коже не виднелось даже намека на румянец, гладкие русые волосы она убрала назад, поэтому их длину сейчас невозможно было определить. Водяная колдунья, видимо, почувствовав, что на нее смотрят, оторвалась от книги и подняла голову. Встретившись взглядом с Анисьей, она отвела глаза, неловко поерзала на скамейке и уткнулась в недочитанную страницу.

      – Ну и ну… – протянула Анисья, отбросив за спину светлые кудри. – Водяная колдунья… Никогда бы не подумала, что Водяные колдуньи выглядят вот так…

      – Что вы про нее знаете? – Сева вдруг повернулся к друзьям.

      Анисья просияла. Сева был просто удивителен – весь день он ее будто не замечал. А она то и дело задавала ему сотни вопросов, ответы на которые либо озвучивал Митя, либо вообще никто. Все же у этого молодого человека был странный характер.

      – Ее зовут Полиной. Фамилия у нее иностранная. Девчонка росла во Франции. Говорят, сюда ее привез какой-то дальний родственник, – отчеканил Митя.

      – Ей четырнадцать. Значит, она будет проходить Посвящение вместе со мной, – добавила Анисья.

      – Четырнадцать, ну да… Так я и думал, – сказал Сева себе под нос.

      – Так и думал? А я думал, что у нас появился взрослый полноценный маг, когда отец говорил нам об этой Полине!

      – Вот-вот. – Анисья хихикнула. – Я слышала, что девчонка вообще ничего не умеет. Представляете?

      – Я знаю про нее лишь то, что она потусторонняя, – проговорил Сева.

      – Уже нет, – возразил Митя. – Раз она попала в Заречье, значит, теперь такая же, как мы.

      Ребята встали и продолжили свой путь.

* * *

      Белый свет ворвался в темноту и затопил все вокруг.

      Что это? Еще не время! Время для сна. Еще не время, но хруст и электричество в костях не дают продолжаться этому сну. И этот свет… Свет нового утра, свет новых времен, свет сбывшихся пророчеств. Треск суставов и сухожилий, хрящей, позвонков. Свет проступает сквозь древние глыбы, сквозь толщу породы, сквозь комья теплой почвы. Он движется мимо белой точкой во тьме. В нем мерцают сотни капель росы, в его лучах шепчутся громче и отчетливее подземные ручьи. И море – где-то в глубине. Оно плещется, бушует, оно тоже чувствует этот свет.

      Белая жемчужная точка движется, все под ней мечется, рвется, но на поверхности, наоборот, все замирает. Останавливается время. Останавливается даже сердце чернокрылого существа с кровью нечисти – его взгляд не различает этого света, но сердце не может остаться к нему глухим.

      Деревья чувствуют этот свет, чувствуют его, как воду. На миг и они прекращают свои вечные разговоры, их языки-листья безмолвствуют.

      Один болезненный, вынужденный рывок, и кости с диким гулом сжимаются, уменьшаясь в размерах. Часть из них вовсе перестает ощущаться, будто бы их никогда и не было.

* * *

      Полина проводила взглядом троих незнакомцев.

      – Не все то золото, что блестит, – раздался за