Логово. Дин Кунц

Сатане. Вассаго. Он упивался звуком этого имени. Когда он произнес его вслух, оно так легко скатилось с его языка, что, казалось, он никогда не мог раньше отзываться на другое имя.

      – Вассаго!

      Глухое эхо, отразившись от бетонных скал, разнеслось по пещере:

      – Вассаго!

      7

      – Восемьдесят градусов.

      – Должно бы уже начаться, – заметил Кен.

      Вглядываясь в экран мониторов, Кари сказала:

      – Увы, линии абсолютно ровные.

      Ее длинная лебединая шея была так нежна, что Джоунас без труда различал биение пульса в каротидной артерии.

      Он перевел взгляд на шею покойника. Там пульса не было.

      – Семьдесят пять минут, – объявила Джина.

      – Если он оклемается, можно регистрировать официальный рекорд, – сказал Кен. – Придется отпраздновать, надеремся до чертиков, обрыгаем себе все ботинки, в общем, будем веселиться от души.

      – Восемьдесят один градус.

      Джоунас буквально онемел от расстройства, боясь, что, если произнесет какой-то звук, это будет либо грязное ругательство, либо низкий свирепый рев дикого зверя. Они ведь все сделали правильно, но все равно проиграли. А проигрывать он ненавидел. И ненавидел Смерть. И ненавидел ограниченные возможности медицины, и пределы человеческих знаний, и свою собственную ущербность.

      – Восемьдесят два градуса.

      Вдруг мертвец судорожно глотнул воздух.

      Джоунас дернулся и быстро посмотрел на мониторы.

      ЭКГ регистрировала спазматические сокращения сердца пациента.

      – Поехали, – сказала Кари.

      8

      Фигуры-роботы грешников, числом более ста в лучшие времена Ада, исчезли вместе с одиннадцатью демонами, а с ними канули в небытие стенания и плачи, раздававшиеся из их динамиков-ртов. Покинутая ими пещера не осталась, однако, не заселенной пропащими душами. Но теперь они более, чем роботы, соответствовали своему назначению и были куда более реальны: коллекция Вассаго.

      В центре помещения во всем своем величии восседал Сатана, огромный и страшный. Исполинская статуя Князя Тьмы покоилась в полу, в специальном углублении круглой формы диаметром от шестнадцати до восемнадцати футов. Статуя была поясная, но расстояние от пупка до кончиков торчащих в разные стороны рогов составляло ровно тридцать футов. Когда аттракцион действовал, гигантская статуя находилась в яме глубиной в тридцать пять футов, полностью скрытая под водой озера, периодически взмывая вверх, словно вырастая из-под земли, в каскадах брызг и потоках низвергающейся с нее воды, с горящими глазами, разинутой и ощеренной чудовищной пастью, с острыми, как клинки, клыками и раздвоенным, как у змеи, длинным и тонким языком. Скрежеща зубами, чудовище громовым голосом объявляло: «Оставь надежду, всяк сюда входящий!» – и сопровождало эти слова диким зловещим хохотом.

      Еще мальчиком, когда он был одним из мира живых, еще до того, как стал обитателем