Жизнь после Жизни. Александра Маринина

того чтобы смириться с собственной непривлекательной внешностью и перестать ее прятать. Правда, Настя не смогла не отметить хорошие густые волосы и красивой формы руки с длинными пальцами и ухоженными ногтями, но и это легло в ее восприятие как лыко в строку: жаба с красивыми руками – это такое же уродство, такое же издевательство над гармонией, как какофония, исполняемая на скрипке Страдивари.

      У Вторушина была собственная точка зрения на убийства, противоположная точке зрения Федулова, но зато полностью совпадающая с позицией руководства, о чем майор Федулов не преминул сообщить Насте, даже не пытаясь скрыть презрительную усмешку.

      – Капитан у нас еще молодой, – сказал он, пододвигая к Насте пепельницу, – и в силу молодости весьма озабочен карьерным ростом, а посему не смеет иметь мнение, отличное от начальственного. Да, Илюха? Ты на чье место метишь, признавайся? На мое? Или сразу берем выше и замахиваемся на начальника отдела? Ты гляди, не перестарайся, а то с твоим рвением угодить руководству у нас раскрываемость вообще до нуля упадет.

      Вторушин же был невозмутим и подчеркнуто вежлив, всеми силами демонстрируя, что не забывает и о Настином звании, которое она носила до недавнего времени, и о ее немалой выслуге.

      – Анастасия Павловна, я никогда не скрывал, что считаю версию о маньяке бесперспективной, – спокойно ответил он. – И руководство со мной согласно. Другое дело, что отработка моей версии может обернуться определенными неприятностями для всех нас. Но я все равно продолжаю на ней настаивать.

      – Почему? – спросила Настя. – Ведь и вы, и майор Федулов, и следователь располагаете одной и той же информацией, так почему же так вышло, что вы делаете из нее совершенно разные выводы? Или вам известно что-то еще, что вы не рассказали?

      – Мне известно все то же, что и другим. Просто я так чувствую.

      – О, – встрепенулся Федулов, – слышали? Он так чувствует. У него чутье. У нас у всех тут чутья нет, мы вообще с улицы пришли и в сыскном деле не петрим, а он у нас Шерлок Холмс вперемешку со Штирлицем.

      – Погодите, – остановила его Настя, – у меня вопрос. Оба убийства схожи во всех деталях?

      – Абсолютно, – кивнул Дмитрий. – Никаких сомнений, что это дело рук одного и того же человека.

      – Тогда как можно полагать, что второе убийство было имитацией почерка по первому эпизоду? Нужно, чтобы нашелся человек, который знает все детали первого убийства и может их в точности воспроизвести. Откуда он знает эти детали? У вас что, принято информировать общественность в подробностях? То есть вы нарушаете общепринятую практику? Или ему рассказал кто-то из сотрудников милиции?

      Вопрос был не праздным. Давно известно, что, как только появляется преступник, совершающий одинаковые по почерку преступления, и об этом становится известно населению, немедленно появляются и подражатели, и те, кто приходит с повинной и берет на себя ответственность за преступления, которых не совершал.