Капкан для медвежатника. Евгений Сухов

 Что вы имеете в виду?

      –  То, что я понятия не имею, какие документы были похищены. А мне необходимо это знать для успешного ведения дознания. А то получается как в сказке: иди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что.

      Белецкий задумчиво прошелся по кабинету.

      –  Я должен знать, что именно мне надлежит искать, – продолжал настаивать Аристов. – И, зная это, я буду хотя бы иметь предположения, в каком месте это надо искать.

      Директор Департамента полиции хмыкнул, однако брови его приняли естественное положение: резон в словах начальника сыскного отделения, несомненно, был, хотя, на его взгляд, граф Аристов был излишне дерзок. Впрочем... Пусть будет хоть каким, лишь бы отыскал эти пропавшие документы.

      –  Хорошо, – после некоторого раздумья изрек Белецкий. – Вы будете иметь возможность познакомиться с содержанием пропавших документов. Я сегодня же снесусь с Военным министерством, и вам разрешат ознакомиться с копиями.

      –  Благодарю вас, – с легким поклоном ответил Григорий Васильевич.

      –  Не за что, – ответил Белецкий и добавил: – А покуда трясите этого медвежатника, как его?

      –  Родионов, – подсказал Григорий Васильевич.

      –  Вот именно. – Директор Департамента вплотную подошел к Аристову. – Всех нас интересуют одни и те же вопросы: кому этот Родионов передал документы? Если его кто-то нанял для этого дела, то кто? И где эти документы находятся сейчас? Вы поняли меня, граф?

      –  Понял, ваше превосходительство, – подобрался Аристов. – Как не понять.

      –  Будете работать вместе с Жандармским управлением. Также вам будет помогать наше охранное отделение полковника Павла Павловича Заварзина. Словом, надо все лучшие силы бросить на отыскание пропавших документов.

      Белецкий с четверть минуты помолчал, оглядывая присутствующих, а затем добавил:

      –  И отыскать их.

      Глава 6

      «СУХОПУТНЫЙ КРЕЙСЕР»

      Савелия Родионова определили в Бутырскую центральную пересыльную тюрьму, в хату к особо опасным преступникам: кроме уголовников, упрятанных за душегубство и разбой, в ней было еще шесть эсеров и три большевика. В общей сложности человек под сорок. Определив в хате главного (долговязый и невероятно худой уркаган с мрачной физиономией), он уверенно направился в его угол и, подняв со шконки его худой сидор, сунул ему в руки.

      –  Савелий я, медвежатник. Поищи-ка себе, братец, другое место, мне здесь как-то поудобнее будет, все-таки у окна, воздух тут посвежее. Да и матрас у тебя помягче.

      Со всех сторон на дерзкого франта взирали любопытные глаза, всем было интересно: сам порвет Ермолай-душегубец дерзкого или повелит расправиться своим уркам.

      Однако Ермолай повел себя странно.

      –  Савелий, говоришь... Это тот самый, с Хитровки, что ли? – В голосе уркагана послышалось невольное почтение.

      –  А то откуда же еще, – хмыкнул Савелий. – Другого нет.

      –  Много о тебе хорошего слышал, Савелий, и батяню твоего приемного знаю, Парамона Мироновича.