Ядовитая кровь. Тимур Туров

лицо разрисовали, – посоветовал корреспондент. – В Афганистане ваши были попроще, без этих понтов. И посмелее. Помню, мне моджахеды разрешили расстрелять одного сержанта. Так он даже в лицо плюнуть попытался. Но не получилось, во рту у него пересохло.

      – Я могу вместо него плюнуть, – предложил бесцветным голосом Гетьман. – И в рыло дать.

      – Вы будете делать все, что я скажу, – усмехнулся Мюллер. – Иначе у вас будут проблемы. Или вас даже раньше времени вышвырнут к вам на родину, в нищету. Вам, наверное, было трудно сюда попасть, в командировку?

      Влад аккуратно прикрыл дверцу машины. Мюллер дверцей громко хлопнул.

      Солнце стояло высоко, камни нагрелись, и воздух над ними дрожал. Марево окутывало всю деревню, смазывая подробности. Белые стены домов дрожали на фоне белых скал.

      – И дымом не пахнет, – сказал Влад.

      – И что это значит?

      – Обед должны готовить, – пояснил Влад. – И собаки уже должны были нас встретить и облаять. Тут такие собаки – ужас. Прошлый раз чуть не порвали ооновца.

      Мюллер поправил ремень кофра на плече и решительно направился к крайнему дому.

      – Стой! – негромко сказал Влад.

      Немец не остановился.

      – Стоять!

      Немец недовольно оглянулся.

      – Мухи, – тихо сказал Влад и указал пальцем.

      Мух было много. Черные, крупные, они клубились возле сложенной из плоских камней ограды.

      Немец снял крышку с фотообъектива. Гетьман прошел мимо него, осторожно приблизился к ограде.

      Черное пятно на камне. Мухи ползали по нему, взлетали, делали круг и снова возвращались.

      – Дерьма не видели? – осведомился подошедший корреспондент.

      – Это кровь, – тихо сказал Влад. – Часа три-четыре как натекло.

      Ветер сюда не залетал – деревня была окружена горами. Зимой он не мог выхолаживать дома, а сейчас, летом, не мог развеять трупный запах.

      Влад прошел вдоль сарая к дому и осмотрел дверь. Не обнаружив сюрприза в виде растяжки, толкнул ее, отойдя в сторону, чтобы не маячить на фоне дверного проема. Прислушался.

      Тишина. Только что-то поскрипывало в глубине дома. Тихо, протяжно.

      И пахло из дома смертью.

      Немец попытался войти туда, но Влад оттолкнул его в сторону, показал кулак.

      Осторожно переступив порог, Гетьман вошел.

      Чего он искренне не понимал, так это как можно строить дома без сеней. Открываешь дверь и сразу оказываешься в комнате. В непогоду, наверное, вода и грязь попадают, пачкают плетеные полосатые половики.

      Сейчас сухо, только пыль...

      И кровь.

      Гетьман прислонился плечом к стене и на секунду закрыл глаза.

      У сербов в деревнях большие семьи. Человек по десять могут жить в одном доме. А могут и умереть.

      Все десять.

      Может быть, они пытались сопротивляться. У старика в руке был нож. Но это не помогло.

      Их не застрелили, не взорвали гранатой. Их даже не рубили, не было ровных разрезов или следов от топора. Их рвали в клочья. Будто в дом проник зверь, громадный зверь.

      Кровь яркими красными брызгами покрывала