Ядовитая кровь. Тимур Туров

такая ерунда. И еще была запись с видеокамеры наружного наблюдения, как раз с той стороны, где была камера убитого. Некто переходит через дорогу, останавливается, не доходя до старого тюремного здания, поднимает правую руку, словно приветствует кого-то, и резко руку опускает, будто что-то бросает.

      Опять-таки, ничего особенного, если бы жест этот не совпал секунда в секунду со странным броском торговца в камере.

      Менты этого не связали, а Серый не просто связал, но даже смог получить видеозапись. И разрешение на посещение камеры. Не зря он с замначальника УИНа в кабак ходил. Ой, не зря...

      Ровно в десять позвонил на мобильник Серый.

      В десять ноль одну Влад вышел из подъезда и сел на заднее сиденье бумера, рядом с Серым. Машина сразу же тронулась.

      – Все посмотрел? – не здороваясь, спросил Серый. – Кстати, выглядишь ты хреново, отдохнуть тебе нужно. Дело раскрутишь – выбирай на глобусе любое место. Месяц отдыха за мой счет.

      – А если не раскручу?

      – Ну... Тоже отдохнешь... Так ты посмотрел материалы?

      – Да, – коротко ответил Влад, даже не пытаясь уточнять, где именно он отдохнет в случае неудачи расследования.

      Окажется, что это была угроза, ему придется на нее реагировать, Серому придется все переводить в шутку или дожимать, а менту нужно будет выбирать – становиться в позу обиженной гордости или молча тянуть лямку. В общем – лучше все оставить в неопределенном состоянии.

      – Сейчас мы едем в СИЗО, а к двум часам нас будет ждать барон, – Серый заглянул в записную книжку, что-то пометил тонким карандашом. – Часам к десяти нас смогут принять люди Коленьки Темного. Если ты не возражаешь.

      Это «не возражаешь» было произнесено после паузы и с легкой усмешкой – Серый явно наслаждался ситуацией, его, похоже, развлекало то, как мент реагирует на едва прикрытые оскорбления и даже угрозы.

      – Не возражаю, – сказал Влад.

      – Вот и славно, – Серый откинулся на спинку кресла.

      Машина возле университета внутренних дел свернула не налево, к центру, а вправо, в Пятихаткам.

      – Рванем по объездной, через Холодную гору, – пояснил Серый. – Центр забит наглухо.

      Влад не ответил. От него все равно ничего не зависело, а впустую спорить он не привык. Он и в СИЗО не особо стремился, прекрасно понимая, что все равно ничего там, кроме высохшей крови, не найдет и что ничего нового сокамерники убитого ему не скажут.

      И этого не мог не понимать Серый. Но все равно тащил его, расписав экскурсии на весь день. Зачем?

      Влад прикрыл глаза и почувствовал, что проваливается в темноту. Нельзя. Нужно держаться.

      Открыть глаза было необыкновенно трудно, усталость от бессонницы, накапливавшаяся несколько месяцев, вдруг навалилась разом, лишая сил и желания сопротивляться.

      Открыть глаза. Нужно открыть глаза.

      Они уже выехали на объездную, проскочили мост. Машин было немного, и водитель разогнал бумер так, словно куда-то очень спешил.

      – На тот свет торопишься? –