Завтра никто не умрет. Сергей Зверев

поливая лишайник рвотой.

      – Молодой еще, – вздохнул Федоренко, – неравнодушный пока к такому.

      – Скоро поймет, что это просто работа, – поддержал Ивлев. – У всех людей своя работа. У нас – вот такая.

      Тела перевернули, осветили. Мертвецы как мертвецы. Не пишут прислужники Ордена у себя на лбу, что работают на Орден. Относительно молодые люди, небритые, спортивной комплекции. Черные куртки, отороченные мехом, черные круглые шапочки, порядком стоптанные сапоги (ходили много). На вооружении «каштаны». Документов или еще каких бумаг, проливающих свет на личности убиенных, на телах не нашли. В ранцах – аптечки, свернутые дождевики, остатки чая в термосах-фляжках, банальные галеты.

      – А чай-то, между прочим, зеленый, – заметил Федоренко, осушая фляжку. – Кислятина несъедобная. Чего это они? О здоровье пекутся?

      – Ну, в натуре, – всплеснул руками Ивлев и засмеялся: – Дегустация зеленого чая в доме престарелых.

      Туманов задумчиво подбросил на руке компактную рацию. А вот это совсем не здорово. Если с ликвидированным патрулем попытаются связаться сослуживцы, выйдет неприятность. Но не оставлять же было в тылу эту компанию.

      – Быстро валим, – распорядился он. – Прудников, тащи тех двоих.

      Он растоптал рацию. Тела сбросили в расщелину – пусть ищут. Когда подоспел хвост группы, ничто не напоминало о побоище.

      – Вы чем это тут занимались? – подозрительно потянула носом Надя.

      – Не задумывайся, Надя, – буркнул Федоренко. – Начнешь задумываться – плохо кончится.

      Выбором нового врага долго не мучились. Спустились со скалы и вновь оказались во власти битого камня. Держать направление становилось труднее – двигались зигзагами. Но вот проход расширился, появились клочки какой-то чахлой растительности, даже деревья – кривые, разлапистые, коротконогие, непонятно как произрастающие на каменных уступах. Стационарный пост могли и проглядеть. Домик из сосновых брусьев, замазанных глиной, притулился под скалой, почти сливался с местностью. Возможно, днем его бы сразу заметили, но ночью, под слоем свинцовых облаков...

      – Ложись, – приказал Туманов.

      Легли.

      – А чего это такое? – прошептал Прудников.

      – Откуда нам знать, – огрызнулся Ивлев. – Может, музей.

      – Давайте не будем заходить? – предложила Надя. – Ну, избушка, пусть стоит.

      – Сомневаюсь, – проворчал Федоренко. – Не так-то просто пройти мимо с невозмутимым видом. Ты как считаешь, Павел Игоревич?

      – Считаю, что оставлять за спиной мы можем лишь материальные ценности.

      Они подкрались поближе. Скалы в этом месте вздымались широкими уступами, журчал ручеек, вытекая из скалы. Проблемы с питьевой водой на острове, похоже, не было. «Воду сторожат?» – мелькнула глупая мысль. В избушке что-то горело. Вряд ли электричество. Лампа масляная или что-то в этом духе.

      Так и оказалось. О смысле поста в ущелье долго не дискутировали. К службе здесь относились халатно. Человек в