Идеальное отражение. Дмитрий Казаков

в Лабиринт я не собирался.

      Перемахнув через Коваши, я по железнодорожной насыпи добрался до Сюрьевского болота. Тут стало ясно, что начальная точка прочерченного научниками маршрута угодила в заросли автонов, самых обычных, неподвижных. А к югу от нее я засек небольшой участочек земли, воздух над которым еле заметно дрожал.

      – Вот тебе и привет, – сказал я, сканируя аномалию в разных диапазонах. – «Зов Бездны»?

      Ловушка, окрещенная столь поэтично, встречается нечасто, но и заметить ее довольно трудно, поскольку она не проявляет себя какими-либо внешними эффектами. Попавший в зону ее влияния человек начинает галлюцинировать, слышит голоса, испытывает всякие безумные желания типа «всех убью, один останусь».

      Спасти такого бедолагу можно, если сразу схватить его и покрепче связать.

      Через несколько часов наваждение развеется, пострадавший придет в себя и сам будет удивлен, когда ему расскажут обо всем, что он вытворял.

      – Зов Бездны, – повторил я, раздумывая, как бы обойти эту штуковину. – Придется вносить коррекцию.

      Думаю, что большеголовые не обидятся, если я начну маршрут немножко в стороне. А если их приборы засекут аномалию и запишут ее параметры, то тем лучше – у меня будет оправдание.

      Я пообщался с главным имплантом, последний раз уточняя параметры трассы, и пошел на юг.

      Глава 3

      Призрачный вихрь

      7–8 февраля

      Метель выла, точно хор безумцев, снежные вихри танцевали вокруг меня, как призраки.

      – Не думай о секундах свысока, – напевал я, меряя шагами пространство локации. – Наступит время, сам поймешь, наверное. Свистят они, как пули у виска, мгновения, мгновения, мгновения... И чего этим научным засранцам здесь понадобилось? Тоска же смертная.

      Шел я довольно долго, из интересного видел дохлого дракона, нашедшего гибель в схватке с военными или каким-то другим чугунком и пока еще не восстановившегося. Смутно различимый пейзаж вокруг меня навевал зевоту и желание немедленно погрузиться в спячку годков эдак на пять – заболоченные низины, редкие кучки автонов.

      Никакого разнообразия, короче говоря.

      Лубенское озеро показалось, когда начало темнеть – пологие, совершенно голые берега, серая, покрытая маслянистой пленкой вода, по поверхности которой всегда, даже в безветрие, катятся волны.

      Эх, взять бы удочку, наживить магнит и посидеть тут часика три, вытаскивая на берег разных гидроботов. Жаль только, что сварить их можно только в доменной печи, а пожарить – на поверхности солнца.

      Да уж, нашел о чем мечтать... Я хмыкнул и встряхнулся.

      Я обошел озеро, в соответствии с маршрутом свернул на запад и почти тут же наткнулся на «Чертову топь». Тепловизоры показали, что участок земли площадью примерно метров в десять куда теплее, чем его окрестности.

      Снег тут лежал, но выглядел слегка подтаявшим.

      – Занятное дело, – пробормотал я, раздумывая, что аномалия, любящая асфальтовые покрытия, делает среди болот.

      Обойдя