Постоянная переменная. Татьяна Соломатина

людей

      Разными скучными способами.

      На каждый утонувший пароход —

      Сто человек с насморками,

      И пятьдесят – с поносами.

      Из них сто двадцать восемь —

      Неизлечимы.

      Из них восемнадцать – мужчины.

      Папа Хэм любил корриду.

      Оставшиеся в живых

      Борются со СПИДом.

      Вот такие дела —

      Наступил Новый год.

      На пристани ждет

      Свежепокрашенный пароход!

      1. Ответственный дежурный врач

      Петр Александрович смотрел на жену. Во сне она была особенно некрасива. Куцые седые волосы размазались по белой наволочке. «Как свалявшаяся собачья шерсть», – подумал он и тут же больно получил в солнечное сплетение от совести.

      – Черт! – Все еще красивый форматный мужчина без малого шестидесяти лет ойкнул и присел на краешек кровати.

      – Петенька, опять болит? – произнесла женщина сквозь сон. – Проклятая язва! Почему ты себя не бережешь? Разве в новогоднюю ночь некому дежурить? – Она привстала и нежно погладила его по щеке.

      – Света, ты прекрасно знаешь, что праздничные дни, а особенно – ночи, в роддоме наиболее ответственны.

      – И больше в Новый год дежурить некому? – в который раз спросила жена, заранее зная ответ.

      – Некому, Свет.

      – А Ленка твоя?! – Она встала, набросила халат и начала причесываться перед зеркалом.

      «Господи, если бы не эти клочкастые спутанные пейсы»…

      – Эй, о чем задумался?! А Ленка твоя?!

      – Ленка «моя», как ты ее изволишь величать, – начмед. А им по штату не положено ночных дежурств.

      – А заведующему родильно-операционным блоком положено?

      – Положено. И еще сверху придавлено.

      – Вот-вот… А что тогда твоя Ленка там по ночам делает, если ей не положено?

      – Елена Николаевна по ночам роды принимает, оперирует своих девочек или если особо сложные случаи.

      – И свои девочки и особенно особо сложные случаи, – насупилась жена, – возникают именно на твоих дежурствах?

      – Не только. Поверь, она бывает в роддоме по ночам гораздо чаще, чем я. – Он улыбнулся через силу. «Ничего, еще полчаса, и ты уйдешь на работу. Всего тридцать минут между туалетом-ванной-кухней, и все», – проматывал он спасительную мантру.

      – Я сварю тебе овсяной каши.

      «Успокойся, продукты успеешь купить по дороге, а уж девочки сообразят». Он мечтательно улыбнулся.

      Надо сказать, что Светлана Григорьевна, почтенная супруга Петра Александровича, мать двоих взрослых сыновей и четырежды бабушка, совершенно зря ревновала своего мужа к Елене Николаевне. Это было так давно, что уже могло считаться археологическим артефактом. Сто лет назад, когда Санька и Ванька еще пускали пузыри в близнецовой коляске, а Петр Александрович был молодым тридцатилетним, хотя уже и многоопытным хирургом, в родильный дом – еще не этот – пришла совсем юная ординатор Елена Николаевна. У нее была русая коса до пояса, стройные ноги, тонкие запястья и совершенно правильные черты лица. Будучи классически красивой женщиной, она отнюдь не производила подобного впечатления. Все благодаря пресной близорукости глаз. Но она была покорна, позволяя Петру Александровичу наматывать косу на ладонь. Такая у него была странная прихоть. Молодая жена после очередного бытового скандала в пику ему постриглась чуть ли не наголо… Ох, как не вовремя появилась Лена с ее безразличными глазами. Роман длился три года – как раз столько, сколько потребовалось жене Свете вновь обрести подобие косы, а ординатору Елене Николаевне – выучиться у Петра Александровича ремеслу и сменить его на более перспективного любовника. Уходить от жены она никогда не просила. Он сам как-то предложил, мол, если хочешь… Но она лишь рассмеялась. Смех у нее был такой же пресный – под стать глазам.

      После окончательной отставки в апогее страдания он даже уволился. И Елена Николаевна поменяла место работы – перейдя на повышение.

      Спустя пятнадцать лет, когда Саша и Ваня уже неумело елозили по своим щекам папиной бритвой, Петр Александрович и Елена Николаевна снова встретились. В только построенном крупном родильном доме, входящем в состав многопрофильной клинической больницы. Его пригласили заведовать отделением гинекологии, а она была назначена «сверху» начмедом – заместителем главного врача по акушерству и гинекологии. Де-юро. Де-факто Елена Николаевна являлась главным врачом родильного дома. Встретились как две старые полковые лошади, поржали над прошлым, по-товарищески впряглись и потащили этот нелегкий лечебный и административный плуг по кочкам женского нездоровья, оврагам плохого финансирования и прочим лесам, перелескам и болотистым местностям, обозначенным на карте как «государственная медицина». Жена Света закатила, было, истерику и… очень быстро поняла, что попала «не в тему». Тем не менее вяло, но перманентно подкармливала