Чужая дуэль. Игорь Исайчев

открытые мертвые глаза зажатого между вагонами парня.

      Такое зрелище само по себе способно надолго испортить настроение, а тут еще эти глаза, навязчивые воспоминания о которых наполняли душу зеленой тоской.

      …Минут через сорок, когда я, наконец, выбрался из города, водитель громадной фуры, спешивший разгрузиться до конца рабочего дня, превысил скорость на скользком шоссе. Зачарованно наблюдая, как потерявший управление встречный грузовик разворачивается поперек дороги, с отчаянием пробормотал: «Лучше бы в пробке застрял…»

      Леденеющий мозг с бешеной скоростью пытался просчитывать ситуацию, судорожно выискивая спасительную лазейку. В голове неслось: «Тормозить бессмысленно… Не успеваю… Теперь только по обочине…» Побелевшие пальцы до хруста сдавили баранку, а вдоль позвоночника побежала холодная струйка.

      Как при замедленной киносъемке уменьшался просвет между летящим навстречу прицепом и дренажной канавой, в которую обрывалась обочина. С каждым ударом бешено молотившего сердца уносились в вечность секунды и я, рискуя выломать педаль, изо всей силы вдавил акселератор в пол.

      «Волга» на мгновенье задумалась, переваривая щедро хлынувшее в утробу мотора топливо, а затем, оглушительно взвыв, стремительно скакнула вперед. В какой-то момент мне даже показалось, что пронесет. Но день не задался с утра и левое переднее крыло все же чиркнуло по прицепу. Машину тут же закрутило волчком и швырнуло под тягач.

      Прошлое перед мысленным взором промелькнуть не успело, настолько стремительно все произошло. Только резанула мысль: «Будет очень больно!..»

      Потом был кошмарный удар. Полет сквозь лобовое стекло. И темнота…

* * *

      Жизнь возвращалась в тело через неприятные покалывания в кончиках пальцев. Я вдруг осознал, что лежу навзничь на чем-то твердом и холодном, а в спину и затылок впились острые иглы. Однако, несмотря на явный дискомфорт, открывать глаза совсем не хотелось, потому как неожиданно ярко вспомнилась авария. Я, замирая от страха, никак не мог решиться шевельнуть ногами, вдруг они не послушаются.

      Впрочем, боли совсем не было. Лишь тонко звенело внутри невесомой головы. Казалось, она сейчас оторвется, взмахнет ушами как крыльями и полетит по каким-то своим важным, не касающимся остального тела, делам.

      Так и не разлепляя век, я осторожно ощупал себя. Не обнаружив никаких травм, неимоверным усилием воли все же заставил себя открыть глаза и подняться.

      Вокруг от горизонта до горизонта раскинулось неухоженное поле, покрытое, словно недельной щетиной сухой стерней, по твердости и остроте, не уступающей гвоздям. Я лихорадочно озирался, пытаясь высмотреть остатки «Волги» и грузовика. Впрочем, не только разбитые машины, но и само шоссе тоже куда-то запропастилось.

      Чем дольше я крутил головой, пытаясь зацепить взглядом хоть какую-нибудь знакомую деталь, тем сильнее накатывало ощущение нереальности происходящего. В какой то момент я даже подумал, что погиб в катастрофе и попал на