Печать Иуды. Джеймс Роллинс

что можно наконец снова прикрыть наготу, однако простая материя не могла скрыть настоящий, более глубокий стыд.

      – Мы только что… – начал было Марко.

      – Нам ни в коем случае нельзя говорить об этом, – остановил его отец, протягивая ему одежду. – Стоит сказать одно только слово об этой страшной болезни, и весь мир отвернется от нас. Ни один порт на земле не позволит нам войти в свои воды. Но теперь мы до конца выжгли заразу очищающим огнем – освободили от нее наши корабли, море. Осталось только вернуться домой.

      Пока Марко натягивал через голову халат, отец заметил рисунок, сделанный палкой на влажном песке. Поджав губы, отец быстро затоптал рисунок ногой и повернулся к сыну. Его взгляд наполнился мольбой.

      – Ни в коем случае, Марко… ни в коем случае…

      Однако затоптать так же просто воспоминания было нельзя. Марко Поло служил великому хану, был придворным ученым, послом, даже картографом, нанося на карту новые завоеванные земли, присоединенные к империи.

      Отец заговорил снова:

      – Никто и никогда не должен узнать о том, что мы нашли… на всем этом лежит печать проклятия.

      Кивнув, Марко ни словом не обмолвился о своем рисунке. Он лишь прошептал:

      – Città dei morti…[2]

      Лицо его отца, и без того бледное как полотно, побелело еще сильнее. За последние четыре месяца он состарился больше, чем за семнадцать лет, проведенных при дворе великого хана в Шанду.

      – Поклянись мне благословенной душой своей матери, что ты больше никогда не заговоришь о том, что мы обнаружили, о том, что мы сделали.

      Марко колебался. Отец до боли стиснул ему плечо:

      – Поклянись, сын мой. Ради своего собственного блага.

      Марко увидел в его озаренных отблесками пламени глазах ужас… и мольбу. Он не мог отказать отцу.

      – Я буду молчать, – наконец промолвил Марко. – До своего смертного одра и дальше. Клянусь тебе в этом, отец.

      Услышав слова молодого человека, к ним наконец подошел дядя Марко.

      – Мы не должны были вторгаться в чужие владения, Никколо, – с укором сказал он брату, однако на самом деле эти обвинительные слова были предназначены Марко.

      Все трое умолкли, согнутые тяжелой ношей общей тайны.

      Дядя Массео был прав.

      Марко мысленно представил себе устье реки, каким они увидели его четыре месяца назад. Черный поток впадал в море, окаймленный густыми зарослями. Путешественники собирались только пополнить запасы пресной воды и заняться починкой двух галер, потрепанных штормом. Им не следовало удаляться от берега, но Марко наслушался рассказов о великом городе за невысокими горами. И поскольку ремонт должен был продлиться десять дней, Марко в сопровождении сорока воинов хана отправился через горы, чтобы узнать, что находится за ними. С вершины он разглядел далеко в лесной чаще каменную башню, взметнувшуюся ввысь, ослепительно сияющую в лучах восходящего солнца. Башня стала для него маяком, все больше и

2

Город мертвых (ит.).