Анти-Духлесс. Дмитрий Ненадович

Почему, к примеру, вы не можете поберечь их для выходов своих, подлецы вы эдакие, расточители? Кого вы там в кабинетах своих полутемных от невежества стесняетесь? Супругу и горничную уже никогда ничем не сможете удивить вы. А кто вас там еще может увидеть? Кабинетные мыши, грызущие от полнейшей безнадеги эти давно уже пожелтевшие в бездарности вашей не нужные никому бумажные ваши труды? Им, мышам этим, уже давно не до вас, поверьте. Каково им приходится? Каждый день жевать эту желтую чушь! Что-что? Мышей не стесняетесь вы? Я знаю, что причина не в этом. Это же я так, для жгущего глагола только-то мышей этих отстойных поминул. Тогда что же заставляет вас штанишки ваши в ваших кабинетах-склепах протирать? Этикет, говорите вы? Так значит опять эти ваши комплексы? Оставьте, не нужны вы уже давно никому со своим этикетом, теоретики гребанные. Одного Маркса вместо вас всех мне достаточно. И денег на штаны ваши сраные больше никогда не дождетесь от меня! Вон отсюда! Мерзавцы!»

      И очередные отсыревшие от слез нытики от науки, монотонно замедляясь, молча катились по жесткой лестничной крутизне всегда гостеприимного энгельсового дома. Однако, благодаря такому вот беспримерному самопожертвованию, вскоре тон энгельсовских отказов приобрел уже почти оправдательные оттенки: «Ну не могу же я на каждого вашего «дюринга» вот так всерьез реагировать. Ну пусть человек себе немного поболтает. Ну любит он, видимо, письменно и со всеми сразу так и ни о чем поговорить. Известить сразу всех о своей беспросветной глупости. Терпимей надо быть. Что поделаешь, у всех у нас ведь свои недостатки и особые заболевания имеются…». Но тут уже плаксивые ученые, почувствовав временную энгельсову слабину, не упустили своего шанса, в очередной раз проявили они лучшие в своем эгоизме качества, нашли какие-то особые слова и смогли-таки убедить в конце-концов этого (уже больше для понта) ломающегося Энгельса в необходимости мощного анти-дюрингового выступления. Показали они ему всю вредность этого псевдоучения, туманящего сознание мирового пролетариата и отвлекающего его от праведной борьбы с капиталом. И дрогнул, наконец-то, окончательно этот железный Энгельс. А уж дрогнув совсем окончательно, Энгельс вдруг так разошелся, что долго уже не мог остановиться. Лягал и лягал он впоследствии этого уже и без того растоптанного Дюринга по поводу и без. Иногда совсем просто так пинал он его – походя и всуе. Испортится бывалыча у Энгельса по каким-то причинам настроение, он сразу раз – и за столик письменный: немедленно тиснуть очередную (трехсот…ую) добавку в свой «Анти-Дюринг»! А в добавке этой очередное же: «Вот вы Дюринг тогда написали… Ну вы Дюринг и собачий сын! Да вы…!!!!!».

      В общем-то тоже занялся он впоследствии беспределом каким-то. Вел себя совершенно не по-спортивному. Так тоже нельзя. Надо уметь вовремя останавливаться. А то можно и по шапке получить. Вон НАТО понесло в очередной раз куда-то со своими радарами и противоракетами, а наш президент им хлоп по башке, и отправленные в опломбированных