Сердце бури. Екатерина Соболь

подошел к Эдварду, и тот как-то сразу поблек. – Убирайся, пока я не прикончил тебя снова, второй раз спасать будет некому.

      – Не уйду. Да, ты впечатляешь, но столько лет тренировок не прошли для меня зря, – небрежно сказал Эдвард, вздернув подбородок.

      Хью взбешенно уставился на него.

      – Волосы у тебя длинные, вид лощеный, – продолжал Эдвард, – но наряд безвкусный, уж прости.

      – У меня идея, – сказал Джетт. – Давайте вы посоревнуетесь, а мы оценим. Агата же девушка, она в этом понимает!

      Генри оценил усилия, которые прикладывала Агата, чтобы сделать слабое и беззащитное выражение лица. А Джетт тем временем бочком шагнул к Хью, держа обе руки на виду, и шепотом сказал:

      – Агата, по-моему, болеет за этого хмыря, но я, друг, за тебя. Терпеть его не могу. Кстати, тебе не нужен помощник? Я готов. Всегда рад перейти к победителю, а ты победил.

      Хью вгляделся в него подозрительно, но лицо у него расслабилось: Джетт умел врать с такой убежденностью, что ложь пропитывала его до кончиков пальцев. Читать мысли Хью не мог, но, как сказал Перси, чувствовал угрозу, а Джетт ничем ему не угрожал.

      – Посмотрим, – внезапно смягчился Хью. – Что, разве есть сомнения, что я лучше?

      Он посмотрел на Агату, и та потупила глаза, всем своим видом говоря, что не знает, кому отдать предпочтение.

      – Начнем, – бодро проговорил Эдвард. – По росту ты выигрываешь. Волосы шикарные. Плечи шире, чем у меня: это, увы, приходится признать.

      – Победа у тебя в кармане, – тихо сказал Джетт, подмигнув Хью.

      – Но вот одежда… – начал Эдвард.

      – Что? – огрызнулся Хью. – Она богатая!

      – Чересчур. Чувство меры тебя подвело. Золото хорошо смотрится, когда его мало. Ты же всесильный, можешь сделать свой наряд, скажем, черным? Самый благородный цвет. А пуговицы можно оставить золотыми.

      Хью закрыл глаза, и одежда изменилась. Агата одобрительно кивнула.

      – Лучше, – одобрил Эдвард, – но все-таки скучновато. Я понял: тебе нужен свой цвет.

      – Красный? – выдал Хью, придирчиво оглядывая себя.

      – Вульгарно.

      – Зеленый?

      – Как мундиры посланников.

      – Серый? – медленно свирепея, спросил Хью, но Эдвард покачал головой. Он, кажется, действительно вошел во вкус.

      – Не впечатляет.

      – Так, мне надоело, – разозлился Хью. – Все, последнее слово. Назначаю своим цветом… – Он завертел головой по сторонам и, щурясь, остановил взгляд на солнце. – Желтый! Желтый, как солнце!

      В ту же секунду его наряд стал цвета яичного желтка.

      – Ну как? – самодовольно спросил Хью.

      – Предлагаю немного поиграть с оттенками, – с каменным лицом сказал Эдвард, и Генри восхитился его выдержкой: Хью был похож на птенчика-переростка. – Я читал большой трактат о сочетании цветов.

      – Ты же не девчонка, чтобы этим интересоваться, – хмыкнул Хью, оглядывая себя в неизвестно откуда взявшееся большое зеркало, прислоненное к дереву.

      – Нет.