Время одиночек. Артем Каменистый

вместе с нашим взрослением. А ты можешь идти за нами. Посмотришь издалека.

      – Это твой выбор, Норг. Но все же побереги кунаков.

      – Я так и сделаю. Они пойдут за мной – я первым встречу этого изгоя.

      Четверка накхов-шулаков рванула по следу. Шарк, посмотрев им вслед, жалобно прогудел:

      – Теперь они убьют изгоя сами – и станут говорить всем, что мы испугались.

      – Шулак – люди глупые и завистливые. Какие бы подвиги мы ни совершили, всегда найдутся злые языки, которые будут говорить плохое. Так что не обращай внимания на молву.

      – Все равно мне обидно будет.

      – Норгу голова изгоя нужнее. Он из Шулаков, а у тех принято на уздечку подвязывать узелок из волос убитого врага. У Норга нет ни одного такого узелка, а он уже созрел для воинства. Его это тяготит. А мне этого не нужно.

      – Тебе хорошо говорить – ты убил зимой двух оламеков и привел их коней. А я когда смогу убить своего первого врага?

      – Рано тебе еще.

      – Ты всегда так говоришь. Тим, мы останемся или пойдем следом?

      – Мы пойдем за ними. Нам все равно туда идти.

      – Зачем?

      – Шарк, не будь глупцом. Мы обещали им показать место, где мой отец сошел с неба. След ведет как раз туда.

* * *

      К Мокрому урочищу Тим и Шарк добрались через час. Ровная, как лепешка, степь здесь изменяла себе: сваливалась вниз, в плоскую долину. На дне ее сочился крошечный ручеек, не пересыхавший даже летом; правда, местами он исчезал полностью, прячась под землю. Далеко внизу вдоль русла протянулась серия крошечных озер – туда пастухи любили гонять стада на водопой, там же частенько останавливались проходящие кочевья накхов.

      А сюда люди забредали нечасто – среди кустарников и деревьев трудно пасти скот, да и дикие собаки со всеми удобствами воруют здесь молодняк. Почва каменистая, трава скудная – нечего тут делать степнякам.

      Тим подъехал к хвосту установки, остановился в десятке шагов. Ему нравилось смотреть на эту гору исковерканного металла – несмотря на сильные повреждения, часть металлической птицы выглядела будто кусок тела настоящей, живой птицы. Только птицы огромной. Страшно представить, какая сила поднимала все это сооружение в небо, и ту кузню, где выковали такую огромную штуку.

      Шарк, очевидно, мыслил схожим образом.

      – Тим, а скажи правду – твоего отца и всех ваших сородичей великаны сбросили с небес?

      – Почему ты такое подумал?

      – Ну сам посмотри – это какой горн должен быть, чтобы такие куски металла вместил. И какая наковальня. И молот. Человек такое не выкует. Только великан.

      – Это не выковывали. Этот вообще не железо.

      – Я знаю. Волшебный металл. Красивый, но плохой. Не годится ни на оружие, ни на доспехи.

      – Хватит язык чесать, едем дальше.

      Тим направился вниз. Путь его пролегал параллельно той тропе, которую, умирая, проделала рукотворная птица. Мокедо рассказывал, что они долго кружили над степью в поисках удобного места для посадки. Мокедо не хотел сажать сюда машину, но командир экипажа решил иначе. Рассказывая