Клад зеленого острова. Михаил Смирнов

ты богат?

      «Им бабам только деньги подавай!» – вспылил Мишель и ответил шуткой.

      Затем они в обнимочку отправились отдыхать, был исключительный секс… А после него Венера, ранее не отличавшаяся сентиментальностью, декларировала какие-то странные стихи:

      В садах Эдема, в дни былые Мы были счастливы до обалдения…

* * *

      Париж…

      Зубатый по телефону докладывал в Астрахань Бешеному.

      – Оптик в больничке откинул коньки.

      – Как?

      – Ну, сестричка вошла в палату, а Оптик уже окочурился. Говорят, сердце подвело.

      – Не верю, он был здоров как бык.

      – Так-то оно так, но босс Оптика уже нет. Что мне делать?

      С минуту босс раздумывал. Затем спросил:

      – Нашли Венеру?

      – Испарилась она.

      Бешеный грязно выругался.

      – Что по французу?

      – Как приказал Оптик, я пасу его у квартиры уже несколько дней, но его нет, квартира пустая.

      Бешеный снова грязно выругался.

      – Зубатый, продолжай его пасти. А я буду думать, что делать дальше.

      – Понял. Может, в подмогу мне кого-нибудь пришлете?

      – Я сказал, что буду думать, – рявкнул Бешеный и бросил трубку…

* * *

      Мишель проснулся и взглянул на часы, они высвечивали – 05:11. Рядом с улыбкой на устах спала Венера.

      Подумал:

      «Что-то я рано проснулся», – в голову сразу полезли мысли о поручике Звереве, бриллиантах… «Крепко жизнь поручика вошла в меня! – весело воскликнул. – Надо рассмотреть всю папку о Ростике до конца, да и принимать решение какое-то надо. Ехать мне в России или не ехать? Если ехать, то надо основательно готовиться…» Осторожно поднялся, оделся и отправился в кабинет отца… Документов, еще не прочитанных Мишелем, оставалось совсем мало. Бросилось в глаза коротенькое письмо, написанное неизвестным, неровным почерком…

* * *

      Здравствуйте Николай Николаевич!

      Пишет Вам Клава Краснова из Александровска-на-Сахалине. Хочу сообщить страшную новость, японцы убили Вашего брата Ростислава. Они проклятые делали облаву и нашли Ростислава в подвале и закололи штыками. Схоронили мы его с мамой, долго плакали. Очень ждал он Вас, часто вспоминал. А умирая, просил передать Вам на память ремень офицерский. Приезжайте, возьмете его подарок на память…

* * *

      Внизу стояла неразборчивая подпись и дата – 25 мая 1920 года.

      «Вот и умер родственник от японского штыка, – горестно подумал Мишель. – А ремень с бриллиантами на миллионы сохранил. Его надо искать у Клавы… Определенно она любила Ростислава и поэтому должна сохранить ремень… Из-за нее поручик остался на острове и… сгинул…» В папке были еще газетные вырезки, кое-что еще. Но они уже не интересовали Мишеля. Ему все было предельно ясно – нужно ехать на Сахалин и искать офицерский ремень. Только…, нужно было выбрать правильный путь на остров. Он долго рассматривал атлас, российский Дальний Восток, Сахалин, ближайший японский остров Хоккайдо.