Опыты из русской духовной традиции. Сергей Хоружий

Но для такого принципа прежний термин «жизнь» оказывается неадекватным – и на его место встает «соборность». Это тоже жизнь, однако уже – жизнь Церкви, Божественная, благодатная жизнь.

2.

      По традиции, заложенной самим Хомяковым, изложение учения о соборности всегда начинают с раскрытия этого понятия. Мы не станем изменять этого порядка, однако на первое место поставим один вопрос, часто не получающий должной ясности. Какова связь между «соборным», «соборностью» – и «собором»? Ответ, казалось бы, тривиален и лежит на поверхности: «соборный» есть попросту прилагательное от «собор», т. е. свойственный, присущий собору. Однако по Хомякову, как мы увидим, церковный собор может и не обладать соборностью (понимаемой как свойство Церкви) – ergo, не быть «соборным»! А в языке Древней Церкви, греческом, третий атрибут Церкви, к которому относится учение Хомякова, («едина, святая, соборная и апостольская Церковь», согласно 9-му члену Символа), есть catholicos, слово, вообще не имеющее связи с «собором» (synodos). Аналогично, два понятия не имеют терминологической связи и в латыни. Вопрос, на поверку, не тривиален, и с терминами следует разобраться.

      Итак, понятие, которое Хомяков полагает в основу своего учения, есть третий атрибут Церкви в Символе веры, выражаемый в греческом тексте термином catholicos, а в русском и церковно-славянском переводах – словом «соборный». Помимо Символа, этот же термин входит в название новозаветных апостольских посланий (кроме Павловых), где также переведен по-русски и церковно-славянски как «соборный». Современная текстология не подтвердила мнения Хомякова, считавшего, что указанный перевод идет от самих Мефодия и Кирилла, первоучителей славян (IX в.). В действительности, в ранний период термин передавали калькою, «кафолический», и такую же передачу часто используют и поныне в богословских текстах, стремящихся к строгой точности; о. Сергий Булгаков замечает однажды, что «русский перевод кафолический как соборный неточен»[169]. В своей истории, термин восходит к Аристотелю, у которого субстантивированное выражение to cath’holon (где cath’holon значит буквально «согласно, сообразно целому, всему») означает то общее, что существует в частных, единичных явлениях, to cath’hekaston\ или точней, два эти выражения обозначают два способа существования – соответственно, «по образу всеобщего» и «по образу единичного», причем первое присутствует во втором как его основа и истина. В дальнейшем, catholicos, как и to catholon, ta catholou и т. п., означали «общее, всеобщее, всеобъемлющее, универсальное…». Переход термина в христианский дискурс как всегда должен был нести переосмысление понятия, а с ним и трансформацию семантики термина. Однако на Западе семантико-смысловые перемены были очень невелики, сводясь, в основном, к точной регламентации значения. Здесь catholicos трактуется как «повсеместный, всемирный, всеохватный…», и эта трактовка закреплена в так наз. «Каноне ев. Викентия Лиринского» (V в.), устанавливающем троякий критерий кафоличности Церкви: quod ubique, quod semper, quod ab omnibus creditum est (во что веруют

169

О. Сергий Булгаков. Очерки учения о Церкви. I. // Путь (Париж), 1925, № 1. С.57. О. Николай Афанасьев (1893–1966), другой авторитетный парижский богослов, относится к данному переводу и еще критичней: «Славянские церкви… заменили в символе веры термин “кафолическая церковь” выражением “соборная церковь”. Если это есть перевод термина “кафолическая церковь”, то он крайне неудачный, так как совершенно не выражает его содержания» (Прот. Н. Афанасьев. Кафолическая церковь // Православная мысль (Париж), 1957, № 11. С.17). В развитой им «евхаристической экклезиологии» Афанасьев полностью отказывается от употребления терминов «соборный» и «соборность» (используя исключительно «кафоличность»); но в то же время, его трактовка Третьего свойства Церкви как «внутреннего универсализма», согласно которому «целое равно части и часть не меньше целого» (ср. цит. соч., с.40), отнюдь не расходится с положениями богословия соборности, излагаемого нами далее в этой главе. Остается, однако, различие в отношении к переводу: в русле богословия соборности, перевод Третьего свойства термином «соборный» рассматривается, напротив, как достижение церковного сознания, свидетельствующее о его глубине и открывающее путь к плодотворным богословским продвижениям.