Тайный рыцарь. Руслан Мельников

пан Вацлав. Все пути перекрыты тевтонами, а у Наревских болот крестоносцы поставили новый замок.

      – Как так, ходу нет?! Хотя бы какая-то дорога должна же быть!

      – Дорога? – усмехнулся прусс. – В этих местах лишь одна дорога – орденская, та, что соединяет Наревский замок с Хельминской комтурией. А на лесных тропах вокруг замка стоят немецкие дозоры. Приблизимся – дозоры поднимут тревогу. Из замка выйдет подмога. И нам ее не одолеть. У наревского комтура слишком много рыцарей и кнехтов.

      – И что, обойти немцев никак нельзя?

      – Нельзя, – отрезал дядька Адам. – Справа болота, по которым даже местные старожилы ходит не рискуют…

      – А слева?

      Дядька Адам недовольно шевельнул кустистыми бровями:

      – Священный лес слева – обитель наших главных богов. Наипервейшего в этом мире отца Окопирмса и трех его сыновей: чернобородого молниевержца Перкуно, юного, дарующего жизнь, молодость и животворящие источники Потримпо и повелителя старости и смерти седовласого Патолло. Люди, которых ты видишь – охраняют подступы к этому лесу.

      – Они что же, прямо здесь и живут?

      – Нет, они живут неподалеку. Есть тут лесной поселок. Вотчина и последнее убежище знатного прусского кунинга Глянды.

      Дядька Адам вздохнул:

      – Когда-то род Глянды ни в чем не уступал прославленным Видам Вармийским, Склодо Самбийским и Монте Натангийским[2] Теперь же его остатки ютятся у границ Священного леса. В селении Глянды ищут спасения беженцы из окрестныз земель, захваченных тевтонами. У общины теперь осталась одна надежда: вымолить помощь у богов леса. А потому за свою священную рощу они любому перегрызут глотку.

      – Так что же, нас хотели перебить из-за ваших богов?

      – Если б хотели – перебили бы, – хмуро ответил пожилой лучник. – Нас приняли за немецких наймитов и намеревались взять живыми.

      – Зачем? Ради выкупа?

      – Нет. Мой народ не торгуется с крестоносцами. А вот богам моего народа угодны жертвы.

      – Человеческие? – нахмурился Бурцев.

      – А какие же еще? Жертву обычно приносят возле молельни или в самом сердце заветного леса – под древним старым дубом, в круге Камней Смерти. Мы едва не попали на жертвенный огонь. И большая удача, что копыта наших коней еще не переступили священной границы.

      – Шутишь, дядька Адам?

      – Какие тут могут быть шутки?! Я – прусс, и я могу войти в Священный лес, если не стану рубить деревья, ловить рыбу и бить зверя. Но иноверцам туда путь заказан. Иноверцы оскверняют наши святилища одним лишь своим присутствием.

      Вот ведь елки-палки! Бурцев тряхнул головой. Некстати, совсем некстати им сейчас это прусское друидство! Но не отказываться же от дальнейшего пути из-за мракобесия язычников… Глупо это.

      – Послушай, дядька Адам, а если мы все же быстренько и незаметно войдем в лес, если будем вести себя там тише воды, ниже травы,

2

Прим: влиятельные кланы прусской знати в 13 веке