Ведьмины байки. Ольга Громыко

я чуть не выронила факел.

      – Что вы тут делаете? – раздраженно крикнул он, оборачиваясь на свет. – Убирайтесь! Это не ваша охота!

      – Ваша, что ли?

      – Да!

      – Предъявите лицензию!

      – Проваливай отсюда, идиотка!

      Только сейчас я увидела, что в руке у него снова зажат обнаженный меч.

      – Он тебя не узнает! Прошло слишком много времени, управляющие чары давно развеялись!

      – У тебя вообще ни единого шанса, ведьма!

      – Ото ж!

      Староста тонко, по-бабьи охнул, обрывая нашу непринужденную беседу. В трех локтях от него стоял загрызень. Снег, запорошивший его шерсть, белым пухом наметал контуры поджарого тела.

      – Ters't! Lokki! – Незнакомец поперхнулся снегом, закашлялся.

      Тварь оглянулась на голос, с быстротой молнии развернулась всем корпусом. Верхняя губа приподнялась над черным провалом пасти, на землю капнула нитка слюны.

      – Свят-свят! – истово крестился староста. – Чур меня!

      Загрызень покосился на него с явным презрением.

      – Lerrin dar'en, kert! – Голос Отлученного вновь набрал силу. – Kert, All'adriena!

      Загрызень припал к земле, сгорбившись для прыжка и перекатывая комья мышц над торчащими лопатками.

      – Иди сюда, – властно повторил голос. – Ко мне, Верная!

      Она поползла к нему на брюхе, скуля и угодливо виляя хвостом. У самых ног человека перевернулась на спину, подобострастно, с обожанием заглянула в холодные, мертвые глаза хозяина.

      «Я выполнила твой приказ. О, как я старалась, чтобы угодить тебе! Ты доволен мной, Хозяин?»

      Свистнул меч.

      Тело загрызня изогнулось в судороге и обмякло, медленно проявляясь, только задние лапы продолжали конвульсивно подергиваться, пока белый парок клубился над отрубленной головой.

      Сгорбив плечи и понурившись, человек медленно развернулся и нетвердыми шагами пошел прочь. Меч в опущенной руке истекал черной кровью, прожигавшей дорожки в снегу.

      – К-к-как он эт-т-то с-с-сделал?! – К старосте наконец вернулся дар речи – правда, в довольно жалком состоянии, изрядно подпорченный заиканием.

      Я молчала, глядя, как остекленевшие глаза загрызня заволакивает быстро тающими хлопьями снега, словно слезами.

      – Да кто он, леший возьми, что эта проклятая тварь побежала к нему, как собачонка?!

      – Хозяин, – коротко ответила я.

      – Отлученный? – сообразил староста. – Один из тех проклятых некромансеров, что затеяли последнюю войну? Да что же вы молчали, госпожа ведьма?! Люди!!! Ловите его! На костер! На кол его, лиходея!

      Вздохнув, я провела рукой в воздухе.

      Заклинание действовало одинаково хорошо и на болтливых баб, и на чрезмерно крикливых мужиков.

      Да и вряд ли кто-нибудь осмелится выйти из дому до утра. Хотя бы потому, что оттащить от дверей всю имеющуюся в доме утварь, от шкафов до подушек (наиболее ретивые и испуганные наверняка сумели придвинуть к ней даже кирпичную