Темная страсть. Джена Шоуолтер

Давным-давно Аэрон потерял того, кого любил больше, чем мог бы любить родного брата, и теперь, оставаясь наедине с собой, часто представляет Бадена и думает о том, как могла бы сложиться жизнь, если бы тот не погиб.

      Парису он подобной участи не желает.

      Черт с ней, с масштабностью. Уж лучше снова обратиться к жестокости.

      – Если ты способен с легкостью принять утрату, как утверждаешь, почему же тогда все еще скорбишь по Сиенне?

      Свет луны озарил лицо Париса, и Аэрон заметил, что глаза у него слегка остекленевшие. Похоже, он пил. Опять.

      – У нас не было нескольких десятков лет. Всего лишь несколько дней, – произнес он безжизненным голосом.

      «Нужно идти до конца».

      – А если бы ты прожил с ней сто лет, то смирился бы с ее смертью?

      Повисла пауза.

      Конечно же нет.

      – Хватит! – Парис ударил кулаком по крыше с такой силой, что все здание содрогнулось. – Не хочу больше об этом говорить.

      Очень плохо.

      – Потеря есть потеря. Слабость есть слабость. Не позволяя себе привязываться к людям, не станем и переживать, когда они умрут. Если мы закалим свои сердца, то не будем желать того, чего не можем получить. Наши демоны преподали нам хороший урок.

      Некогда их демоны обитали в аду и отчаянно жаждали обрести свободу. Объединившись, они сумели выбраться, но в конечном счете лишь сменили одну тюрьму на другую, и вторая оказалась гораздо хуже первой.

      После пыток серой и пламенем преисподней демоны на тысячу лет оказались запертыми в ларце Пандоры. Тысячу лет тьмы, безысходности и боли. На сей раз они лишились не только свободы, но и надежды на лучшую долю.

      Если бы демоны были сильнее и способны обуздать свои желания, не попали бы в плен.

      Если бы Аэрон обладал достаточной силой воли, то не стал бы помогать открывать ларец. И тогда его не постигло бы проклятие, и тело его не превратилось бы во вместилище для величайшего зла, которое он сам же и освободил. Его не изгнали бы с небес, из единственного дома, который он знал, и не обрекли провести остаток вечности на неспокойной земле, где ничто не остается неизменным.

      Он не потерял бы Бадена, враждуя с охотниками – презренными смертными, ненавидящими Владык и обвиняющими их во всем зле мира. Друг умер от рака? – Разумеется, виноваты Владыки. Девочка-подросток обнаружила, что беременна? – И это, несомненно, происки Владык.

      Будь Аэрон крепче духом, не оказался бы снова втянутым в войну, где нужно сражаться и убивать. Всегда убивать.

      – Ты когда-нибудь желал смертную? – спросил Парис, отвлекая его от мрачных мыслей. – В плане секса?

      Аэрон негромко хмыкнул:

      – Впустить в свою жизнь женщину на один день и потерять ее на следующий? Нет. – Он не такой дурак.

      – Кто говорит, что ты обязательно ее потеряешь? – Парис вытащил из внутреннего кармана кожаной куртки фляжку.

      Снова алкоголь? Видно, болтовня, затеянная, чтобы поднять другу настроение, не принесла пользы.

      Сделав большой