Темная страсть. Джена Шоуолтер

сердце его гулко колотится в груди, а кровь вскипает в жилах.

      Аэрон стиснул зубы. Не важно, является Оливия той, о ком он просил, или нет. Она может попытаться его соблазнить, но потерпит поражение даже с этим своим водопадом шоколадных волос, невинными голубыми глазами и губами в форме сердечка.

      – Я не сожалею о сказанном, – заявил Аэрон, не зная, говорит ли правду или лжет. Вряд ли Кронос обладает властью над ангелами. Возможно, он не имеет к происходящему никакого отношения.

      Опять-таки не важно. Аэрон не только не даст ангелу прельстить себя, но и выгонит из крепости прежде, чем она начнет доставлять неприятности.

      – К твоему сведению, – продолжил Парис, – Торин засек ее на холме с помощью своих скрытых камер. Сказал, что она выбралась из-под земли.

      Из-под земли. Означает ли это, что ее действительно низвергли в ад и ей пришлось буквально ногтями прокапывать себе дорогу на свободу? Аэрон не мог представить, чтобы такая хрупкая на вид девушка сумела осуществить подобное, да еще и выжить. Но затем вспомнил, как решительно она бежала к крепости. Что ж, возможно.

      – Это правда?

      Он посмотрел на Оливию по-новому. У нее грязь под ногтями и руки испачканы в земле. Зато платье абсолютно чистое, за исключением пятен крови на спине.

      Прямо на глазах разорванная им ткань сошлась, подобно тому, как его собственное тело заживляет раны. Кусок ткани, умеющий исцеляться? Эти чудеса когда-нибудь закончатся?

      – Оливия, ответь мне.

      Она кивнула, не отрывая лица от подушки. Аэрон услышал всхлипывания. Ну точно, плачет.

      В груди кольнуло, но он проигнорировал боль. «Не важно, кто она такая и что вытерпела. Черт возьми, не раскисай. Она отпугивает Легион и причиняет ей боль и потому должна уйти».

      – Настоящий, живой ангел, – с благоговением произнес Парис. – Я заберу ее в свою комнату, если ты не против, и…

      – Она слишком изранена для любовных игр, – отрезал Аэрон.

      Парис бросил на него странный взгляд, затем ухмыльнулся и покачал головой:

      – Я и не собирался с ней развлекаться, так что оставь свою ревность.

      Это даже ответа не заслуживало. Аэрон никогда не ревновал прежде и не собирался начинать сейчас.

      – Зачем тогда ты предлагаешь перенести ее к себе в комнату?

      – Чтобы перевязать ее раны. Ну, и кто из нас деспот?

      – Я сам о ней позабочусь.

      Интересно, подходят ли ангелам человеческие лекарства? Или они лишь навредят? Аэрон хорошо знал, как опасно давать одной расе то, что предназначено для другой. Эшлин, к примеру, едва не умерла, попробовав амброзию – вино бессмертных.

      Можно было бы спросить у Лисандра, но избранный ангел-воитель в настоящее время живет с Бьянкой на небесах, и, если и есть какой-то способ до него достучаться, Аэрону о нем не сказали. Кроме того, Лисандр его не любит и едва ли по доброй воле станет делиться информацией о своей расе.

      – Хочешь сам нести за нее ответственность? Изволь! Но признай, – ухмыльнулся Парис, – что уже предъявляешь на нее права.

      – Ничего подобного.

      У Аэрона не было ни