Богиня по крови. Ф. К. Каст

довольна рождением дочери у своей Избранной.

      Нет, ей нельзя было об этом думать, хоть втайне она и надеялась, что с рождением ребенка Эпона вернется к ней и подаст знак – хоть какой-нибудь знак. Даже если она и не в Партолоне, а этот ребенок у нее не первый. Во тьме, между волнами боли, которые казались бесконечными, Рианнон подумала о своем первом ребенке. О беременности, которую она прервала. Жалеет ли она о том, что тогда сделала? Хотя имеет ли смысл жалеть? В юности она сделала именно такой выбор и ничего изменить уже не могла.

      Ей надо сосредоточиться на дочери, которую она сейчас производила на свет, не на ошибках своего прошлого.

      Ее скрутила новая схватка, и она открыла рот, чтобы закричать, хотя и знала, что заточение не позволит ее боли и одиночеству подать голос.

      Ты не права, моя драгоценная. Ты не одна. И сейчас ты увидишь силу своего нового бога!

      С оглушительным треском «могила» Рианнон раскололась, и вместе с потоком жидкости ее вынесло из сердцевины древнего дерева. Рианнон осталась лежать на травяном ковре, дрожа и задыхаясь. Ее сотрясал мучительный кашель. Она судорожно замигала, стараясь прояснить зрение. Первая ее мысль была о человеке, который принес себя в жертву, чтобы заточить ее. Содрогнувшись, она взглянула через плечо на зияющую в дереве дыру, ожидая увидеть в ней тело Клинта. Она приготовилась к ужасному зрелищу, но увидела только легкое голубоватое свечение, которое медленно слабело, словно его поглощали внутренности раненого дерева.

      Да, память, как и разум, по-прежнему отлично служила ей. Она узнала место, где находилась – священная роща в штате Оклахома, современность. Как она и думала, ее тюрьмой был один из двух дубов-близнецов. Второй, неповрежденный, стоял рядом с неглубоким ручьем, что бежал меж деревьев. Спускались сумерки, жалобно завывал ветер. В лиловом небе грохотал гром, в ответ на который в вышине вспыхивали стебельки молнии.

      Молния… вот что, должно быть, освободило ее.

      – Это я освободил тебя.

      Голос звучал уже не в ее голове, но по-прежнему был бесплотным и потусторонним. Он слышался из-под корней второго дуба, оттуда, где сгущались тени.

      – Придери? – Собственный голос показался Рианнон очень тихим и хриплым.

      – Конечно, моя драгоценная, а кого ты ждала увидеть? Богиню, которая предала тебя? – Его смех коснулся кожи Рианнон, и она подумала, есть ли на земле еще что-то, звучащее столь же прекрасно и ощущаемое столь же мерзко.

      – Я… я не вижу тебя. – Она задохнулась от новой схватки.

      Бог подождал, пока боль снова отступит, и затем тени под деревом ожили. В лучах заходящего солнца легко было разглядеть, как меняется их форма. От его красоты у Рианнон перехватило дыхание. Несмотря на неполную материализацию прозрачного духа, сквозь который можно было видеть темные тени у него за спиной, Придери заставил Рианнон забыть о боли, которая вот-вот набросится на нее. Высокий и статный, он даже в виде духа производил впечатление. Грива темных волос обрамляла лицо, которое могло бы вдохновлять художников и поэтов, а не питать