Дань ненасытному времени (повесть, рассказы, очерки). М. И. Ибрагимова

небольших промежутках между нарами виделись маленькие, зарешёченные оконца. Освещался огромный барак двумя лампочками.

      От разбросанного на нарах различного барахла и раскиданных на полу кирзовых сапог, валенок и прочего вид барака производил удручающее впечатление, а запах дыма, смешанного с испарениями, исходившими от десятков людей, действовал одуряющее на вошедшего со двора.

      Увидев нас, стоящих в нерешительности, один из зеков с рыженькими усиками и узким лисьим лицом, соскользнув с ближайших нар, схватил с пола какую-то тряпку, стряхнул её и, расстелив перед нами, воскликнул со слащавой улыбочкой, отвесив низкий поклон:

      – Добро пожаловать, господа из пятьдесят восьмой статьи – если я не ошибаюсь…

      – Уголовник, хамлюга, – подумал я и, поддев носком сапога тряпку, швырнул её в сторону обладателя лисьей мордочки.

      – Ого, видать калачик не тёртый, – послышался чей-то голос с нижних нар.

      Не обращая ни на кого внимания, отыскал тут же поблизости пустые нары, подошёл к ним, кинул вещмешок и присел. То же самое сделал Иван Семёнович. Так мы просидели некоторое время, усталые, не реагирующие на любопытные взгляды зеков, устало развалившихся после работы и ужина на своих матрасах, набитых соломой.

      – Ваня, давай устраивайся здесь, а я пойду вон на то свободное место, – сказал я, кивнув головою на топчан, стоявший возле входа.

      – Нет, нет, ни в коем случае, то место моё, я ведь сам напросился, – стал возмущаться Иван. Но я удержал его, убедив, что мне будет лучше в прохладном месте.

      Когда я со своими вещмешком направился было к топчану, здоровенный, худой верзила, лежавший, закинув руки за голову на одной из нар нижнего ряда, шевельнув длинной ногой в кирзовом сапоге, что-то прохрипел, глядя злющими глазами из-под полуприкрытых тяжёлых красных век.

      Я глянул на него с презрением и отвернулся. Но когда я проходил мимо его нар, он рывком скользнул вперёд и ударил меня носком сапога в бок.

      – Вы что хамите, молодой человек! – возмущённо воскликнул Иван Семёнович, а я швырнул свою ношу на пол, схватил обеими руками ту самую ногу, которую верзила не успел отдёрнуть и со всего маху сбросил его с нар на пол.

      – Ого! Ты гля! Видать фартовый антилягент, «Шкелета» положил на пол, – послышались грубые голоса.

      Я, стараясь не выдать внутреннего волнения, стоял спокойно, выжидая, пока поднимется «Шкелет».

      Широкостный, истощённый, с выдающимися скулами, тяжёлой нижней челюстью, он на самом деле казался походившим на скелет гигантом.

      Неторопливо поднявшись с пола, он стал, растопырив ноги, потёр ладонь о ладонь, медленно засучил рукава грязной холщовой рубахи, затем чуть прогнулся вперёд, протянул в мою сторону длинные руки со скрюченными, как у стариков, узловатыми пальцами.

      Не шевелясь, продолжил я стоять, разглядывая движения противника, чтобы половчее отразить его нападение.

      Кто-то из дружков, видя, что «Шкелет» в нерешительности сделал шаг вправо, затем влево, не выдержав, воскликнул:

      – Медленно