Тень ветра. Михаил Ахманов

в те времена подобные выводы и заключения носили характер гипотез, подкрепленных одним-единственным примером – развитием земной цивилизации, земной культуры и земных религий. Однако с тех пор ситуация изменилась.

      Собираясь прояснить ее в еще большей степени, отец и сын Саймоны погрузили свои пожитки в вертолет. Затем их маленькая дюралевая «пчелка», окрашенная в цвет небесной бирюзы, поднялась и, негромко жужжа, воспарила над Дельтой – запутанным переплетением голубоватых и серых водных потоков, заросших камышами и непролазными джунглями. Это дикое опасное место разительно отличалось от ухоженных земель, простиравшихся к западу. Там, на Лазурном Взморье, кедровые леса перемежались с апельсиновыми рощами, полями маиса и пшеницы, с табачными и хлопковыми плантациями; там плодоносили яблони и персиковые деревья, наливался сладким соком виноград, шелестели на теплом ветру растрепанные кроны кокосовых пальм. И там, меж лазоревым заливом и широкой серебристой лентой главного рукава Миссисипи, лежал Нью-Орлеан – огромный город, блистающий огнями, где жило, наверное, не меньше миллиона человек.

      Это число казалось Дику чудовищным, он даже не пытался его представить и осмыслить. Но отец утверждал, что есть города и побольше Орлеана – в Штатах, Европе, России, Китае и Южмерике, даже на Аллах Ак-баре и Сельджукии. В конце концов, Тайяхат был всего лишь Колониальным Миром с двумя десятками поселений и относительно невысоким статусом, хотя и повыше, чем у Миров Присутствия и Каторжных Планет.

      Голубая машина неторопливо плыла на северо-восток, пересекая Дельту; дальше потянулись густые леса, чередовавшиеся с живописными скалами и холмами. Кое-где синели озера, а в распадках, среди усыпанных радужной галькой берегов, струились ручьи, но Дик не слышал их звонких песен – негромкий мерный рокот двигателя перекрывал все иные звуки. Они делали не больше пятидесяти лиг в час, и тому имелись по крайней мере две причины. Во-первых, как гласили Договорные Браслеты меж людьми и тайят, в Левобережье полагалось передвигаться тихо и спокойно и уж, во всяком случае, не носиться в небесах будто посыльные четырехкрылые орлы; а во-вторых, повышенная гравитация не способствовала стремительным полетам. Саймоны, колонисты уже не первого поколения, ее не замечали, но мотор «пчелки» чувствовал и на скорости в сотню лиг начинал кашлять и задыхаться.

      Час тянулся за часом. Дик, налюбовавшись зелеными деревьями и прогалинами, где паслись кабаны-носороги, успел поесть, поспать и снова поесть. Затем, поглядывая вниз, он принялся размышлять о новом своем жилище в женском поселке Чимара, о лагерях воинов, упрятанных под лесной сенью, у ристалищ-ных полян и выпасов, где бродили шестиногие скакуны, о странных тайятских обычаях, не дозволявших нарушать мир в окрестностях женских деревень, тогда как во всех иных местах отхватить врагу палец или ухо почиталось великой доблестью. Отчего так? И зачем сражаются туземцы? Отец говорил, что у них нет ни денег,