Про девушку, которая была бабушкой. Наталья Нестерова

красовались на левом бедре и ниже правого колена. У Даньки они шли как тире – по обеим ногам сверху донизу. У внучки стильные мелкие дырочки проклюнулись там и сям.

      – Бедные вы мои! – всплеснула я руками и припечатала ладони к щекам. – Как износились-то! Рвань на рвани рванью погоняет, хоть на паперть идти за подаянием. Ручки протянуть, добрые люди монетку бросят. Может, я вам, детки, свою пенсию стану отдавать? Оденетесь по-людски, а там, глядишь, и повернется к вам судьба…

      Маша и Даня мгновенно включились в игру, хотя их реплики были из разных пьес.

      – Сто долларов, – выставила Маша ногу вперед. – Сто пятьдесят, – ткнула в колено Даньке. – Гуманные тридцать на Катюхе. Фирма́!

      Она потешалась, я видела. Потешалась надо мной – деликатно, с подмаргиванием, над мужем – с иронией.

      – Какая разница, – говорил Данька, – чем зад прикрыть? Если Машке хочется, пусть покупает. Но в желтом халате кришнаитов я на работу не пойду! Машка! Я тебе авторитетно заявляю! Мама! Не дай ей купить мне облачение «Хари Кришна!»

      Маша снова мне подмигнула, шумно вздохнула, прижала руки к груди, изобразила затаенный страх, повернулась к Даньке:

      – Как? А ради нашей любви?

      Я не выдержала, расхохоталась. Что я, не видела в кино, в чем нынче молодежь щеголяет? И, наконец, предоставила слово Кате, ради которой и затеяла этот спектакль. Пусть в памяти у внучки останется маленький штришок, точка, запятая, вопрос: почему бабушка странно отреагировала на дырявые модные джинсы.

      Благие намерения воспитателей, рассказывающих о подвигах героев против разбойников, нередко имеют противоположный эффект: разбойник нравится больше, чем герой. Русский фольклор вообще антипедагогичен: лежи на печи, потом тебя печь сама повезет, и женишься на царевне.

      – Хочу на патвельть (паперть)! – заявила внучка. – Бабушка, где патвельть? Мне там денежек дадут? Я видела. Надо так…

      Катя плюхнулась на пол, трогательно протянула ручку и скривилась плаксиво:

      – Памагите-е-е! Фвлиста лади! На пловитание! (пропитание, очевидно).

      Неудивительно, что она видела подобное. Недалеко от нашего дома находится храм Воскресения Христова в Сокольниках. Маша верующая, ей нравится этот храм, и она часто водит в него дочь.

      Маша и Даня оторопели, не нашли в первую минуту, что сказать.

      Даня, мой материнский привет из твоего детства! Внуки, как известно, отомстят нашим детям. За твое цитирование классики в неподходящие моменты. Трехлетний Данька наизусть знал «Конька-Горбунка». К нам пришли гости, уселись за стол, Данька оглядел их и изрёк: «Тьфу ты, дьявольская сила! Эк их, дряней, привалило!»

      – Вы тут разбирайтесь, – сказала я. – Мне надо ужин подогреть.

      И улизнула на кухню. Я не вмешиваюсь в воспитание единственной и ненаглядной внучки, просто вношу сумбур.

      Мое желание купить дырявые джинсы, исходя из вышесказанного, не просто отдает снобизмом, а предстает абсолютным ханжеством. На первый взгляд. Ведь остается мир – театр, опять-таки